Episode Transcript
[00:00:01] Speaker A: Играет музыка.
[00:00:45] Speaker B: Все живые существа боятся смерти. Это естественное состояние всего живого – бояться смерти.
Если сложная устойчивая динамическая структура пытается избежать своего разрушения, пытается существовать как можно дольше, она с большей вероятностью вытесняет постепенно другие сложные структуры, которые существуют меньше её, замещает их, заполняет собой пространство, переключает на себя потоки вещества и энергии, Поэтому эволюционно начинают преобладать те, кто всё-таки избегают смерти. Именно избегают. Слово «бояться» здесь слишком эмоционально и антропоцентрично. Возможно, они и не то, чтобы бояться в человеческом смысле слова. Иногда смотришь, как змея заглатывает лягушку.
И лягушка, видимо, не слишком понимает, что что-то происходит. Не слишком понимает, что такое смерть. То есть она понимает, что лучше этого избежать и, скорее всего, тут что-то неправильно и этого происходить не должно. Но если бы она по-настоящему поняла, что ее ждет, она бы собрала все свои силы и трепыхалась так, что выскочила бы из пасти змеи. Но она ведет себя часто настолько пассивно. и настолько большую часть времени пока змея ее заглатывает ничего не предпринимает время от времени только трепыхается но так не сильно просто чувствуется что ей эта ситуация ну не очень удобно как бы но какой-то там боли нет особого дискомфорта не доставляет ну пусть себе заглатывает У человека к избеганию смерти прибавляется именно страх её осознания. И этот страх, конечно, он рождён, во-первых, прежде всего, пониманием, что такое смерть уже, но, во-вторых, даже само это понимание не обязательно должно приводить к такой эмоциональной реакции на смерть, как у людей, хотя, конечно, это, наверное, самое естественное состояние.
Все ресурсы и максимально отрицательные чувства подключаются, работают вместе на ту же задачу избегания смерти по максимуму. Но все-таки эти отрицательные эмоции по отношению к смерти у человека во многом окрашены его эго и его жалостью к себе. Как и говорил Дон Хуан, эго, как поняли древние толтеки, это жалость к себе, маскирующаяся под что-то другое.
И вот если исключить своё эго, если исключить свою жалость к себе, то восприятие смерти станет другим. Я научился этому у своих хомячков.
Понятно, опять же, что отношение к смерти моих хомячков определяется во многом тем, что они не понимают, что такое смерть. Но это без разницы. Хомячки не понимают, а мы люди осознающие, мы можем достигать восприятия и отношения к чему-то сознательно.
Моя вторая хомячиха была очень вредной, с самого детства. И она часто меня кусала. Не от злости, а просто из вредности. Так ей вообще нравилось со мной общаться, даже больше, чем со своим хомяком. О, что, а что с хомяка взять, он даже разговаривать не умеет. Когда я с ней разговаривал, она стояла, державшись лапкой за прутья клетки, и всё время меня внимательно слушала.
но в руки ее было трудно брать и потому что она часто кусала меня исключительно из вредности и когда она еще была маленькой я взял ее на руки вытащил из клетки она меня укусила и выпрыгнула из рук слишком с большой высоты для себя на пол ну примерно с высоты пояса у хомяков очень Легко делается сотрясение мозга. И вообще нельзя падать, даже с небольшой высоты. И у неё случилось сотрясение мозга. Так что я не знал, умрёт она или нет. Да и сама она не знала тоже. Она просто потеряла способность нормально двигаться, начала шататься. Её начало шкивать туда-сюда. И она очень быстро то ли заснула, то ли потеряла сознание. Я положил её в клетку на первом этаже, на опилке.
Я не стал её запихивать в таком состоянии куда-то в домик, куда-то тревожить, просто аккуратно положил и оставил лежать прямо на мягких опилках на первом этаже. Даже не зная ещё умирает она уже или нет. Но она как бы спала всё это время, дышала.
Проспав где-то сутки, она ненадолго проснулась и перебралась в свое колесо. Она лежала возле колеса, в котором она бегала. То есть у нее еще не было сил добраться до какого-нибудь из домиков, которые были в клетке. Но колесо это уже было как бы не лежание на ровном открытом месте. Это уже было лежание в чем-то. И вот она просто переползла в колесо и проспала еще сутки.
Потом она проснулась и у неё хватило сил подняться на второй этаж и залезть к себе в домик. Она поднялась, залезла к себе в домик и проспала ещё сутки. И после третьих суток сна она уже оклемалась, стала просыпаться и нормально выходить.
И вот что для меня было удивительно, как она вела себя все это время, от последней минуты своего сознания до первой минуты своего пробуждения. В ней вообще ни на грамм не было жалости к себе, вообще. Она пока не потеряла сознание, уже не в состоянии нормально двигаться, она оставалась такой же вредной и капризной. Она также пыталась меня укусить, и когда она очнулась, она вела себя так, что как будто бы ничего не произошло вообще. То есть никаких «О, я болею», никаких «Оставьте меня в покое, мне так плохо, мне нужно к себе особое отношение, я чуть не умерла», вообще. «Ну плохо, надо прилечь, станет лучше, будем жить дальше».
Это её недомогание вообще никак не оказывало влияние на её личность. Это всего лишь был физический факт реальности, с которым она столкнулась.
Одно время я обиделся на мироздание за то, что оно даёт жизнь всем живым существам, и ни у кого из них практически, кроме человека и, может быть, самых высших, нет осознания смерти. Получается, они как бы живут, начинают жить, и что, они думают, они будут жить вечно? Но это обман.
Вся их жизнь, думал я, проходит в обмане со стороны мироздания, со стороны природы. Они этого не знают, но мир это у них скоро отберёт, они скоро умрут. Но потом моя подруга сказала мне, что у них нет осознания смерти, потому что жизнь и смерть — это абстракции нашего разума, который к этим абстракциям способен. Они не способны к абстракциям, поэтому они не знают, что такое смерть и что такое жизнь.
И тут я понял, что действительно то вот это вот как бы законченное комплексное понятие, что я называю смертью, а что это такое? Это действительно какая-то придуманная разумом абстракция. Что происходит в реальной жизни? Вот существо бегает, что-то чувствует, на что-то реагирует, что-то понимает или не понимает, что-то ему нравится, что-то не нравится, с чем-то взаимодействует, от чего-то убегает, что-то воспринимает, на что-то реагирует, А вот оно не делает этого всего. Вот и всё. В первом случае оно живо, во втором случае оно мертво. Жизнь, конечно, это счастье со стороны самой жизни, потому что оно стремится себя продолжать.
Но для Вселенной нет особой разницы, делает это существо то, что оно делает, или не делает этого. Ведь небытие – такая же составная часть Вселенной, как и бытие. Жизнь живых существ и смерть живых существ – такие же полноправные, полноценные элементы мироздания, элементы бытия.
Поэтому смерть живых существ это не западлянка со стороны бытия. Быть её само, в том числе смерть, это часть его природы. Почему оно должно для живых существ давать преференции одной части своей природы над другой?
И да, живые существа всегда стремятся продолжить свою жизнь, всегда стремятся продолжить жить, воспринимать и чувствовать, и действовать. Но если ему не удается избежать смерти, что ж, оно перестанет воспринимать, чувствовать, жить и действовать.
Но в этом не будет той бесконечной экзистенциальной грусти, рожденной нашей жалостью к себе. Это будет просто такой факт реальности. Факт того же самого бытия. И при этом я не уверен даже, что животные действительно не понимают, что такое смерть. Многие, возможно, и понимают. Когда хомячиха умерла, она умерла первой, я некоторое время, довольно долго, Этого не знал, не обращал внимания. Но они где-то там бегают в своем двухэтажной четырехкомнатной клетке, которую я для них построил. Часто куда-то убегают, так что я их долго не вижу. Но хомяк вышел на второй этаж.
И долго стоял и смотрел на меня, держась лапкой за клетку. И прям так долго, что я понял, что не зря он это делает, что видимо что-то произошло. И подошел посмотреть, почему он стоит и на меня смотрит, как будто бы меня зовет. И увидел, что хомячиха умерла. Многие животные видят смерть постоянно вокруг себя, в том числе своих близких. Но что это, например, для хомяка? Он видит, что она больше не двигается. Он видит, что она, наверное, начала по-другому пахнуть. Он видит, что она уже ни на что не реагирует, и может быть у него даже есть инстинктивное знание все-таки смерти. Возможно, он знает, что она и не будет больше никогда двигаться, что те изменения, которые произошли с ней, это навсегда, но это просто такой же факт реальности для него, как и все то, что происходит в жизни. До этого с хомячихой его жизнь была такой, после этого она станет другой, Мне однажды приснилась моя внезапная смерть. Я был в каком-то ангаре, и на этот ангар упала бомба. И это был очень живой опыт, по крайней мере, потери сознания. Это может быть смерть, может быть просто потеря сознания. И я это восприятие, этот опыт очень хорошо запомнил с этого сна. Это ожидание падения бомбы, и когда она падает, это всего лишь один момент.
что-то вроде резкого грохота или начинающегося взрыва, окончание которого ты не слышишь, потому что уже теряешь сознание где-то посредине этого процесса. И всё, и дальше просто выключение. Дальше просто отсутствие. И в этом отсутствии нет ужаса, страха или вообще чего-то негативного. Негативное — это что-то в минус, а ноль — это просто ноль.
Негативным оно может быть, пока есть жизнь, пока есть сознание. И здесь, в этой жизни, в этом сознании, мы всё это переосознаём, конструируем, оцениваем. Негативное и позитивное – это всё явления жизни. А смерть, с той стороны, это за пределами позитивного и негативного. Это просто отсутствие.
Я вдруг понял, что небытие, абсолютное отсутствие, мы вообще не можем воспринимать в нашем сознании, потому что это как пятимерное или семимерное пространство для нашего сознания. Мы реально этого не можем осознать. Когда мы пытаемся что-то себе представить или что-то осознать, мы в любом случае должны осознавать сущие, мы должны осознавать бытие, мы должны осознавать что-то.
Абсолютное ничего. Мы осознать не можем. Ну, то есть, наверное, можем в особых состояниях духовного просветления и сознания. Это уже другой вопрос. Ну, там и отношения к жизни и смерти совсем другие. В нашем естественном отношении к смерти мы не можем, получается, реально себе представить даже эту смерть. И поэтому не можем адекватно к ней относиться. Мы можем относиться к ней только со стороны жизни.
которая хочет своего продолжения, и поэтому смерть избегает, не любит и боится. Но это осознание того, что будет происходить с самой жизнью. Это не осознание смерти самой по себе. Если представить себе, что какое-то существо вдруг умерло, вдруг перестало существовать, а потом вдруг снова начало существовать, то это будет как, если бы мы взяли пленку, ну или дорожку видеофайла и какой-то кусок вырезали посредине вот этот кусок несуществования выбросили а начало и конец склеили буквально кадр в кадр и вот сознание живет видит все что происходит вокруг него реагирует и в какой-то момент просто мгновенно одна сцена сменяется другой все никакого не бытия Для сознания, для человека, для разума вообще не существует. В том, что вырезано, может быть бесконечность миров. Для разума, для сознания существует только Бытие, только Суще. И поэтому я понял, что как-то глупо бояться того, чего нет вообще для нас, как существ Сущего, существ Бытия. Глупо бояться того, чего нет.
Есть фантастическая теория, что в бесконечности мироздания, чисто статистически, в процессе перебора бесконечности вариантов миров мультивселенной и бесконечности самоорганизующихся квантовых состояний нашей Вселенной, есть ненулевая вероятность, что сознание любого человека, любого живущего существа вообще, где-то, когда-то, в бесконечности мироздание будет снова воспроизведено, и, может быть, ещё и неоднократно. И как это будет выглядеть для нас? Это будет выглядеть для нас той же самой склейкой кадров, тем же самым беспрерывным бытием, беспрерывным существованием. Ну, правда, прерывистым, с нарушенной беспрерывностью, но, тем не менее, продолжающимся беспрерывно, потому что небытия для нас нет. Просто после последнего кадра нашей теперешней жизни мгновенно наступит кадр чего-то другого, там, где наше сознание появится через бесконечность миллиардов лет и перебор бесконечности миллиардов миров, может быть, на какое-то мгновение. И мы воспримем вместо смерти, что была вот эта наша реальность, И потом в следующем мгновении вот эта другая реальность, а то, что прошла бесконечная череда миллиардов лет и сменилась бесконечная череда миллиардов миров, мы об этом даже не узнаем. Это то, что вырезано. То, чего для нас вообще нет. Поэтому...
нужно научиться воспринимать жизнь чередой вот этих вот кадров, которые есть. Потому что мы воспринимаем и смерть, и, собственно, небытие как продолжение этой временной пространственной линии, как будто бы она заполнена просто какими-нибудь темными кадрами, прям заполненными небытием, как чем-то сущим. Как будто бы этот таймлайн продолжает бежать, Это дорожка, видеодорожка. Только на ней чернота, на ней ничего нет. Нет, это абсолютно неправильно. Нет никакой черноты. Нет никакого небытия как сущего. Ничего не продолжает делиться. Ничего не продолжает быть. Можно рассуждать только в рамках той дорожки, которая есть от первого кадра до последнего. Всё.
[00:18:12] Speaker A: А как же все эти идеи, продолжение жизни после смерти, все эти кармы, реинкарнации?
[00:18:21] Speaker B: Психологическая основа идеи перевоплощения, исходя из того, что я только что сказал, она становится понятна. Человеческое сознание не способно к осознанию небытия.
оно ищет из этой неспособности выход и находит его в том, чтобы мифологически продолжать это бытие для самосознания любым способом. Это может быть загробное существование, это может быть возвращение в наш мир, в другую жизнь. Но когда человек думает о времени после последнего своего кадра, его сознание автоматически что-то туда подставляет, потому что оно не способно мыслить за пределами последнего кадра.
[00:19:07] Speaker A: Думаешь, это единственное основание для таких воззрений?
[00:19:11] Speaker B: Вообще, у каждой идеи или у каждого явления может быть множество объяснений. У меня, например, есть четыре основные концепции объяснения явлений человеческого мира, касающиеся как материальной субъективной реальности, так и социальной реальности взаимодействия между людьми.
Всякий мир можно оценивать с чисто современной научной материалистической точки зрения, а можно рассматривать его как рассматривают религии, где мир становится более пластичной энергетической субстанцией, с которым можно взаимодействовать и на который можно влиять изменяя свое собственное сознание. И взаимодействие между людьми тогда происходит не только на грубоматериальном уровне, но и на этом грубоматериальном уровне, как бы, те явления, которые мы можем объяснить каким-то энергетическим взаимодействием между людьми, мы можем объяснить, например, с помощью игровой концепции Эрика Берна. Люди, которые играют в игры, игры, в которые играют люди, можем объяснить с помощью концепции, которую используют НЛП, Например, когда нам звонит человек, и мы как бы заранее чувствуем, что что-то происходит, и что этот человек нам что-то скажет. И мало того, мы как бы даже заранее почувствовали, что именно этот человек нам звонит, и что он нам должен позвонить.
С точки зрения энергетической концепции мы почувствовали это непосредственно. Но если наше подсознание это гений, который может быть личным Шерлоком Холмсом, мы можем на подсознательном уровне достаточно точно высчитать вообще всё развитие отношений с этим человеком и предсказать, что он может позвонить. Мы можем подсознательно воспринимать какие-то его невербальные сигналы и подсознательно видеть, что эти сигналы ещё эволюционируют в какую-то сторону на протяжении какого-то промежутка времени.
Эти сигналы, и используют концепцию НЛП, а эти сигналы, в свою очередь, они как-то эволюционно возникли в виде такого вот неосознанного невербального общения между людьми. И это можно попытаться описать этологией, описать как в книге Дольников, его «Непослушные дети Абиосферы». Это все имеет какое-то приспособительное эволюционное значение, и так далее, и тому подобное.
То есть мы можем выбирать тот язык описания этого явления, который практически методологически лучше всего для нас, удобнее всего описывает и удобнее всего им оперировать. Мы можем называть это энергетическим взаимодействием, а может быть этого энергетического взаимодействия и не существует, но чтоб не вдаваться. Подробности не исследованных пока и неуловимых вот этих вот этологических НЛП подсознательных невербальных концепций можно описать это Каким-то абстрактным энергетическим понятием, например. И без разницы, существует ли эта энергетика вообще или не существует, если удобнее будет именно так описывать, предсказывать и оперировать этими явлениями. Также и во всём. Я в этом отношении вполне согласен с Анри Понкаре, который был приверженцем конвенционализма, концепции, что мир такой, в каких терминах мы его описываем. И, в общем-то, эта концепция, она всё больше начинает доминировать, причём во всех сферах описания реальности. В общем-то, Дон Хуан говорил Кастанеде о том же самом. Мы смещаем нашу точку сборки, мы пересобираем наше сознание и пересобирается всё наше восприятие реальности. И так мы разбираем этот мир и собираем другие миры.
У Понкере это всё было в научном поле, там где мы можем, например, описывать совокупность молекул, составляющих какой-то объём идеального газа терминами термодинамики, терминами этого объёма как целого, температурой, давлением, объёмом. Можем описывать на квантовом уровне взаимодействия отдельных молекул. И, в общем-то, разными языками, разными формулами, разными понятиями, разными законами Из разных наук мы правильно, просто более удобно для одного случая или менее удобно, достоверно опишем какое-то реальное явление и его познаем. Поэтому те воззрения, которые у людей есть на загробную жизнь, если мы познаем причины этих воззрений, это не даст нам настоящего ответа на вопрос, существует ли это загробная жизнь или нет.
Да, большинство культур могли породить концепцию реинкарнации и концепцию жизни после смерти просто потому, что их сознание не способно понять небытие. Но это же не значит, что реинкарнации или жизни после смерти нет.
[00:24:23] Speaker A: Почему же люди с того света как бы какой-то регулярный проверяемой основе не взаимодействует с нами, кроме каких-то мифологических непроверяемых историй.
[00:24:36] Speaker B: Тут, как с неземной жизнью, есть много всяких разных концепций, начиная с концепции того, что мы называем существующим и называем несуществующим, познаваемым и непознаваемым. Вот, например, предположим, что на какой-то систематической основе умершие люди таки взаимодействуют с нашим миром.
И что тогда? Это будет объективно как бы никак пока что необъяснимое открытие, которое из-за того, что его невозможно объяснить, в смысле и вообще встроить в причинно-следственную связь нашего понимания мира, не просто как какой-то объективно отдельно стоящий факт, оно не изменит в своем основании нашу картину реальности.
Мы не поймём, как это, что это, действительно ли это правда или это какой-то физический или психологический феномен. Это как с методическим излучением Гурвича, который когда-то в начале 20-го века, в 30-е годы доказал, что клеточные культуры клетки в культурах инвитро энергетически взаимодействует друг с другом он выращивал клеточные культуры в двух герметично как положено для клеточных культур закрытых стеклянных сосудах приставлял их стеклянными стенками друг другу и в одном стеклянном сосуде была больная культура клеток в другом здоровые через стекло разумеется никаких физических и биологических взаимодействий проходить не могло. Но у здоровой культуры при плотном соприкосновении с больной через стекло начинали проявляться симптомы той же болезни, как и у больной клеточной культуры.
И занимался он этим всю жизнь. И целая куча работы, целая монография с множеством экспериментов этого эффекта. И другие учёные тогда этим начали заниматься. И проводились целые международные конференции. И они исследовали какие-то тонкие нюансы и особые аспекты этого явления. То есть у всех оно получалось. Они исследовали, как это явление зависит.
от типа клеточных культур, от того, там в каком месте оно проводится и прочее, прочее, прочее. Получали какие-то результаты. То есть, фактической научной информации накоплен большой объем.
Но мы не понимаем, почему так происходит. Нет общей парадигмы, нет концепции в самом устройстве мироздания, которое мы имеем. И поэтому это даже не становится наукой. Это становится просто грудой фактов эмпирических, никак реально не объясненных. И поэтому оно не встраивается в само тело науки, в само наше мировоззрение. Мы не знаем, что с этим делать. Оно не становится кирпичиком общего здания понимания реальности, связанным с другими кирпичиками, причинно-следственными связями той общей концепции понимания реальности, которая у нас вообще есть сейчас. Поэтому может быть и взаимодействие эти есть, как груда реально необъясненных, недоказанных, диспергированных по человеческому опыту фактов. И когда появится общая концепция, Например, методология физически для любого исследователя обнаруживать тот мир, однозначно и доказательно, окажется, что вот эта вот груда фактов, взаимодействие, она существовала, просто не работала, ввиду отсутствия общей концепции, которая бы их объяснила. А может быть и нет. Но так уже не раз было в науке, чего-то как будто бы не существует, не существует, Потом произошёл какой-то фазовый переход, как бы переключение, найдена общая концепция, и оказалось, что что-то существовало уже давно, и сейчас это всё разом всплыло на поверхность. Но если говорить о загробном существовании, о посмертном существовании нас как личности с нашими теперешними сознаниями, то я всё-таки в этом сомневаюсь.
Если до конца осознать наше существование, наше Я, окажется, что мы – существа места и времени, по крайней мере, в нашей земной реализации. Я пришел к этому, думая над творчеством, жизнью и смертью Виктора Цоя.
Вот этот феномен Цой жив, когда сознание не соглашается принять его смерть. До сих пор существуют люди, которые считают, что он на самом деле не умер, или что он с того света диктует им стихи. И действительно пишут стихи, очень похожие на его песни. Есть целые группы двойников Цоя. Есть даже фильм Шапито Шоу, где один из главных героев такой двойник. И я как-то скачал, на Рутрекере есть целые подборки таких групп двойников, скачал и прослушал. И забавно, у одной такой группы, которая по-моему из Казахстана, но они тоже выглядят как наполовину корейцы, и солиста тоже зовут Виктор, он пишет песни, вот прям действительно отцой мог бы написать такие песни.
Я слушал и не мог понять, где же здесь загвоздка. Почему этот человек, например, не может быть какой-нибудь духовной реинкарнацией Цоя? И потом я понял, как отличить этот Эрзац, этот Фантом от настоящего Цоя. Во-первых, у Цоя в каждом альбоме всё-таки были хиты. Как бы мы ни относимся к хитам, это вершины. Это как бы выход на новый уровень. Это количество переходящее в качество. Это моменты ноу-хау чего-то большего. Что стало больше суммы своих составляющих. А у этих подражателей и адептов у них таких хитов быть не может, потому что у них нет выхода на этот новый уровень. У них есть обыгрывание всего старого. Как это когда это научится делать и уже научается делать искусственный интеллект.
И ещё я понял, что если бы Цой действительно ещё был жив, он бы уже не играл так. Он бы играл уже по-другому и писал бы уже другое. Потому что его личная эволюция продолжалась бы, она бы не остановилась. Они продолжают играть так, как он играл бы раньше. Они могут развивать своё творчество, могут эволюционировать, могут развивать свою музыку.
Но они не могут это делать в том направлении, в котором развивал бы её сам Цой. И поэтому им либо остаться мёртвым слепком прошлого Цоя, либо переставать им быть и развиваться в свою сторону.
И я понял, почему сознание людей так упорно отказывается признать смерть Цоя. Потому что вот эти проходные дворы, эти коммунистические кирпично-железобетонные постапокалиптические катакомбы, вся эта мёртвая территория, Её осмыслил в своём творчестве Цой. Это мёртвая объективная составляющая реальности, к которой Цой присоединил свою живую, творческую, субъективную составляющую. Как это, например, с американскими где-то делают рэперы в Америке.
И только тогда эти гетто, эти коммунистические постапокалиптические катакомбы, они начинают существовать. Они реально входят в историю, входят в пространство духа, в пространство культуры, входят в жизнь. Только так они чем-то оформляются в нашем сознании. Но это делал он, и дальше может это делать только он, а его уже нет. И вот мы заперты в тех нескольких альбомах, в тех строках, в тех песнях, которые он уже написал, которые он уже нам дал. Мы в них можем жить, мы в них можем осознавать, видеть. Но дальше конец кадра, дальше граница бытия. Дальше мы уже не можем проникнуть, потому что вот это та вселенная, которую Цой нам оставил. И мы хотим выбраться за пределы этого замкнутого пространства, но при этом оставаться в бытие во вселенной Цоя. И мы фантомами своих фантазий, своего творчества пытаемся как-то представить, как-то продолжить эту вселенную за те пределы, которые уже были у нее к моменту его смерти.
Но дело в том, что вселенная Цоя, она ограничена не только творческим наследием, которое оставил нам Цой. Она ограничена той культурой, тем местом и временем, к которому его творческое наследие относилось.
Оно работало с той историей, с тем окружением, с тем периодом, в котором он жил. И это не значит, что оно становится неинтересно сейчас. Да, настоящее творчество, оно вне времени, оно выходит из него, оно соприкасается с вечностью, но оно всё равно говорит языком того времени, оно всё равно полностью создано из материала того времени. Предположим, Цой не умер бы и продолжал жить до нашего времени.
Я часто думаю, как хорошо было бы, если была возможность оживить вот этих вот людей, делающих историю, делающих нашу культуру, чтобы они могли продолжать творить.
или переместиться в прошлое и не дать им умереть. Для некоторых творцов это было бы очень существенно, я думаю. Они оставили бы нам очень много того важного наследия, которое они смогли оставить. Изменили бы действительно наш мир, нашу культуру. Особенно если это какие-нибудь писатели, которые еще много чего могли написать и не написали. Какие-нибудь философы. Но многие творцы, многие художники, с другой стороны жили достаточно долго прожили очень долгую.
[00:35:14] Speaker A: Жизнь и мы и многие продолжают проживать.
[00:35:17] Speaker B: Да и мы тем не менее помним их как творцов именно какого-то своего исторического периода времени причем многие из них жили настолько дольше настолько там на пару поколений жили дольше того времени в котором они стали известны с которыми не ассоциируется что когда читаешь где-нибудь википедии годы их жизни удивляешься вот так этот человек вообще умер счет совсем недавно он вообще должен до наших дней кто это мог представить он вообще человек другой эпохи какой-нибудь там сальвадор дали а кто-то живет и до сих пор например мой любимый макаревич в общем-то он и сейчас остается в информационном пространстве и пишет творит И, мало того, сейчас его существование важно для русскоязычного мира как гражданина, как человека, который никогда не был ни коммунистом, ни фашистом, и сейчас им не стал. Но, тем не менее, это человек, мой любимый музыкант, мой любимый певец, но он мой любимый за те свои классические песни, за те свои классические альбомы.
И те его классические песни, соприкасаясь с вечностью, пробиваются через этот толщу времен и доходят до меня сейчас. И сейчас мне важны. Они все равно работают в своем пространстве времени. Работают с материалом своей эпохи. И через свою эпоху соприкасаются с вечностью и доходят до меня.
Он, конечно, молодец, что он сейчас экспериментирует и продолжает петь и писать, но, будем честны, если б не было его классических альбомов, то, что он сейчас пишет, вообще никому не было бы известно.
и причём совершенно справедливым образом, ну кроме самой прям тусовки, в которой он это всё делает. То есть эти люди, они физически остались живы, но как и Цой, их реальное рождение, жизнь, смерть в пространстве культуры и то их творчество, которое репрезентирует этот мир вечности, оно принадлежит какому-то ограниченному времени, какому-то ограниченному периоду истории развития какой-то конкретной культуры. И, увидев это, я понял, что даже, по-видимому, разговор с вечностью в нашем мире, он осуществляется языком временного, языком нашего ограниченного пространства и времени мира.
Творец может говорить с вечностью, только репрезентируя вечности своё проходящее настоящее, в котором он живёт и в котором он творит. У Данты – это средневековье. У Пушкина – это поколение первых лицеистов, дворян 20-30-х годов XIX века. У Макаревича – это Опомнишь, Мишка, 72-й, И психотрон, и сейшен в лужниках, Как двери вышибали головой, Как фаны нас носили на руках.
И нет ничего, что выходит за пределы этого пространства-времени, даже если мы пытаемся репрезентировать их творчеством, это как бы вечности. Потому что это только вот это кадры существующего, только они есть, только они реальность, только то пространство и только то время. И потом я осознал, что речь ведь идет не только о самом времени, которая становится материалом творчества художника. Речь идет о самом художнике. Вся его личность, все его я, родившееся, выросшее и творящее в эту эпоху, оно все отражение этой эпохи. Я не говорю, что только эпоха в нем отражается. Конечно, Творец, настоящий творец, это что-то, сумма чего выше суммы составляющих ее элементов. Да, но это выше, это не сводимое, оно все равно составляется только из элементов своего места и своего времени, перешедших в невероятное соединение, вызвавших невероятную реакцию. Но все равно там есть только эти элементы.
И всякое творчество и творчество Цои это не какой-то абсолют, это не непосредственное познание вечности.
Это создаваемая им реальность, которая сложилась из всех доступных ему взаимодействующих элементов. Это его личная история, это его личный характер, это его личные способности, это то, что он знал и умел, это то, о чем он думал, это то, что для него было актуально, это те настроения, то понимание и то восприятие, которые у него были. И мы видим, как у каждого художника это динамически меняется, это эволюционирует. И измени в этом хоть какой-то вполне практически материальный компонент, изменится само творчество. Вплоть до самых материальных. Измени его гормональный уровень, заставь его переболеть чем-нибудь. Измени его темперамент. Измени его дальнейший жизненный опытом, сделай его вдруг мультимиллионером. Или застав его работать еще дольше в нищебродстве и внеизвестности в кочегарке, в то время как он в нашем мире уже начал становиться известным. И это повлияет на его творчество. Влияют самые простейшие, самые материальные вещи.
[00:40:55] Speaker A: Из какого ссора растут стихи, не ведая стыда?
[00:40:58] Speaker B: Да, мы слушаем Вагнера, и надо понимать, что это не какое-то абсолютное знание, пришедшее музыканту из вечности. Вагнер в одной своей опере похоронил свою главную героиню, а потом у него изменилось настроение, и он переписал конец, и без того, чтобы похоронить, поженил её. Всё закончилось счастливо. Простите, а разве здесь не было какого-то творческого абсолюта, который...
Ну, однозначно описывает какую-то высшую реальность, доступную этому творцу. Ну, да, может быть, описывает, но не в том смысле, что он её буквально информационно описывает. У него изменилось психологическое состояние, и ту, которую он хотел похоронить, он её поженил.
То есть творчество — это отражение этого мира, переработка этого мира, и на основе элементов этого мира оно всё строится. И пока художник живёт и может её творчески перерабатывать, находить что-то новое, его творчество эволюционирует вместе с ним, с его личностью. и вместе с окружающей историей, вместе с меняющимся миром. И, мало того, любой живой человек – это вот такая вот динамическая, постоянно эволюционирующая система. У него, как у кванта энергии, как у любой динамически самоорганизованной структуры, у него нет состояния покоя вообще. Состояние покоя – это будет смерть.
Вообще жизнь — это не объект. Жизнь — это динамический процесс. И творчество — это динамический процесс. Она не существует в состоянии покоя вообще. Состояние покоя для неё не бытие. Она должна развиваться, куда-то двигаться, эволюционировать. И творец, художник, оставшийся в истории, он становится частью эволюции какого-то ограниченного пространства и времени.
А теперь представим себе, что он умер, а мы считаем, что он где-то там остался жить дальше. Простите, если у него при жизни изменить, например, уровень тестостерона или какого-нибудь другого гормона, это так повлияет на его личность, что сразу же отразится на его творчестве.
А когда он прям умер совсем, и, например, он где-то живет в другом свете, и мы, например, нашли с таким человеком контакт с другим светом, и попросили его написать нам какую-нибудь новую песню. Что он там напишет? Все его творчество, все его песни, все его мысли, все его эмоции, это была часть эволюции в том пространстве и в том времени, в котором он жил, в котором он сформировался, в котором он работал, с которым он уникальным, неповторимым образом взаимодействовал, как никто другой. Да, даже не убивать Соя, а просто, как бы, перенести его вне его культурную среду, там, где его творчество способно было реализовываться. Перевести его в Америку. Ну, как русские иммигранты, он бы мог творить, опираясь на свою память, и это было бы творчество находящийся все равно в рамках прошлого, в рамках своей культуры и своей истории. Но он, конечно, не стал бы американским Виктором Цоем. Это не его культура, не его пространство, не его время, не его история. И вот если мы предполагаем, что вот это вот живое сознание, восприятие и самосознание после смерти где-то живет, оно не может просто где-то жить, иначе это будет фантом, аватар, а не самосознание и не самосознание. Оно, если оно остаётся реально живым, оно должно продолжать реально жить и эволюционировать. Оно должно продолжать меняться. Оно должно продолжать что-то отражать, на что-то опираться. строиться и оставаться творческим по своей сути. Как оно может оставаться творческим в абсолютно ином мире, если даже в нашей культуре, в нашем мире, следующая эпоха через 20 лет уже не позволяет творцу продолжать творить, потому что это не его время, не его место. Если даже при жизни, перенесясь в другую точку Земли, он уже будет духовно мертв. Он уже будет в вакууме, потому что не найдет там элементов своего я, своей культуры, своего времени, из которых строится его творчество. А если после смерти не осталось, например, у этого сознания вообще ничего из его природы и из этого материального мира с его миллиардами лет эволюции его законами создавшими вообще все это сознание и с миллионом лет эволюции человеческого разума и человеческой культуры и с десятками тысяч тысячами сотнями и просто десятками лет именно той культуры в которую он родился частью которой стал языком который мыслил языком который творил Ну, там не будет никакого Цой. Цой – это творческая реакция на жизнь проходных дворов, это эпоха ждущих перемен, и он в ней только существует. И здесь ведь не обязательно говорить только о творцах, здесь можно говорить о любом человеке, о любом сознании, о любом самосознании.
Которые мы сможем назвать, по крайней мере, живым, настоящим. Которое поэтому должно куда-то двигаться, куда-то эволюционировать, обретать какие-то формы. И поэтому мы не сможем поговорить с Тоем с того света. Потому что на том свете Тоя нет. Его не может быть. Что он нам скажет? Что он нам ответит? Какие он слова будет использовать? Какую эволюцию он проходил каждое мгновение своего существования на том свете?
Ну, это как при инкарнации может быть какое-то другое сознание, какой-нибудь другой человек, но уже точно не Цой. И предположим, что Цой, например, где-то в других мирах продолжает жить.
И тогда, если мы обратимся к нему, и он ответит нам так, как ответил бы живущий, в своё время на земле цой, значит, это уже будет какой-то другой человек, но уже точно не цой. Потому что представьте себе, что случился с вами какой-нибудь день сурка, и вы проживаете один и тот же день, или необязательно день, можно даже облегчить задание проживайте один и тот же возвращающийся месяц или один и тот же возвращающийся год например свой любимый год жизни проживайте его тысячу лет и даже если это ваш самый счастливый год ну по крайней мере опять же тут есть в виде homo sapiens биологическом разные культурные виды я адепт теперь культурной диверсификации видов И те, которые и сейчас, в общем-то, менеджеры среднего звена, наверное, не могут жить вообще бесконечно. То есть пока он ест, пока он развлекается, пока он спит, пока он куда-то ездит отдыхать, в мире 250 стран, а некоторые ездят в одно и то же место всю свою жизнь, так что хватит на десятки тысяч лет.
Пока он может размножаться, ну одни дети будут вырастать, он будет размножаться снова, будут вырастать следующие. И пока физиологически он живёт, пока ему комфортно, он, наверное, может жить бесконечно. Но другой вид существ, у которых есть разум, дух и их эволюция, представьте себе, что этот человек живёт тысячу лет, даже своей жизнью, даже своим культурным.
круги и бесконечно проживает какой-то период своей времени каждый раз он с новым опытом будет проживать его по-разному каждый раз он будет проживать его по-новому да даже если это не будет круг вечного возвращения в одно и то же время даже если это будет просто неизменное окружение просто его срок жизни увеличится там например до двух тысяч лет И вот я, например, пятнадцатилетний школьник, своим любимым в Хабаровске со своими троюродным братом и сестрой, нормально так, неизменно, без изменения окружающей обстановки и без выросления, например, живем две тысячи лет. Я думаю, через такой срок такие существа уже даже не будут быть похожи на людей.
Это будут какие-нибудь, как изображают бессмертных, существа с безмолвно устремленным взглядом куда-то в бесконечность. Потому что мы все эволюционирующие существа. И наша природа, конечно. И природа нашего мира, конечно. И то, чем мы живем, конечно. И если оно не заканчивается, Оно, по крайней мере, продолжает эволюционировать, оно продолжает изменяться. И даже самое важное, даже то, в чем был самый главный смысл и самая главная жизнь, оно тоже продолжает эволюционировать, изменяться. И смерть здесь, это даже не обязательно физическая смерть. Это конец на любом уровне, какой-то переход в этих эволюционных изменениях.
И в этом смысле жизнь и смерть это две необходимые стороны для реализации вечности в нашем мире. Творец рождается, творец умирает. Творец становится бессмертным в своем периоде пространства времени. И вместе со своим рождением, и вместе со своей смертью. И именно в этот период, и в этой своей роли, В общем ходе эволюции, в общем изменении, он имеет смысл. Изменение это природа мира и жизни. Неподвижность это уже смерть, это уже иллюзия и небытие. Если какое-то разумное чувствующее существо способно жить в круге вечного возвращения не меняясь, значит это фейк, значит это просто имитация, аватар, подделка. Даже Ладно, мы чувствуем, что их творения, они как-то зацепляют собой вечность. Но эти творения, они же статичны? Например, картины или одна трёхминутная песня. Ну какая там эволюция? Она какая была, такая и будет. Но дело в том, что мы под застывшими картинами жизни сами подразумеваем моменты движения, моменты какого-то периода эволюции.
Это как китайская картинка, где несколькими штрихами обрисованы формы деревьев, обрисованы развивающиеся полы одежды, путника, который держит шляпу, летящие листья, и мы буквально в нескольких чертах, пером, тушью, видим сильный ветер, видим движение. И к тому же, вот например, Мы достучались до Цоя на том свете. Что-то его спросили. И что бы он сказал? Любое его единое слово, по идее, можно расшифровать, восстановив его опыт посмертный, его настроение, его мировоззрение, его путь эволюции, который он там прошел. В принципе, если с умом подойти, то В едином слове его ответа, уже как в капле, будет отражена его тогдашняя личность и его пройденный путь.
Это как с деревяшкой, которую вытащил из-под стола из другого мира, или там собачьей какашки, которую вытащил Дон Хуан из-под стола. Мне всегда было интересно. Во-первых, всё это дело материализует, вытаскивая откуда-нибудь из-под стола. Какая разница, где ему материализовываться, на глазах или не на глазах? Ну то есть, если это правда, ну пусть оно материализуется прямо на глазах. Почему?
Обязательно откуда-то его вытаскивать, чтобы это сама материализация была не на глазах. И во-вторых, вот вытащил, например, он что-то деревянное из другого мира. Значит в другом мире, во-первых, значит существует дерево.
А сейчас, например, даже если вы вытащите кусок золота, то вы этот кусок золота не сможете анонимно продать, потому что даже у такого чистого металла, если его проанализировать, можно сразу обнаружить, где и когда он был добыт. И сейчас те, кто занимаются золотом, профессионалы, могут это сделать. И, во-первых, если это реально деревяшка, это уже не то чтобы другой мир. Потому что даже Достань он что-либо неорганическое, уже можно было бы сказать очень много об этом другом мире. Если же он достает что-то живое, что-то органическое.
то о том мире уже можно сказать вообще всё. Точно так же, как, например, какие-нибудь призрачные, только избранными наблюдаемые люди, которые живут 2000 лет и где-то там появляются, где-то ходят. Мы же уже очень скоро сможем представить мир, в котором передвижение каждого живого существа, по крайней мере среди людей, уже сразу же может фиксироваться на камеру и сразу же опознаваться.
Если это какой-то неопознанный человек, сразу же может подаваться сигнал. Может, например, в будущем незаметно подлететь наноробот и сразу же взять сэмпл его ДНК, чтобы его опознать и его определить. Мы можем перенести действия в будущем вообще с Земли куда-нибудь на Марс, полностью рукотворную среду, где абсолютно каждое живое существо будет контролируемо и отслеживаемо. Просто потому что Эта среда требует такой контролированности, там каждое живое существо употребляет кислород и нужно это все дело рассчитывать и прочее. Идея в том, что то, что в этих рассказах и в этих учениях подано как тайна и поэтому не объяснено, оно должно быть объяснено. Потому что тайна это не вариант, тайна это не ответ. Оно должно быть объяснено рано или поздно, если это правда, как оно работает.
То, что оно достается из-под стола, это ничего не меняет. Перенести действие в полностью контролируемый мир, это... Здесь нет никакой фундаментальной проблемы, это всего лишь вопрос техники. И тогда это нужно будет описывать по-другому. Пусть Дон Хуан сделает всё то же самое, но будучи запертым в комнате с полностью прозрачными предметами.
А какие проблемы? И вот если, например, досталось что-то деревянное из как бы другого мира, окей, вот потенциально даже сейчас, если мы взяли кусок когда-то жившего, развивавшегося, сформировавшегося живого явления дерева, мы из него можем вычислить и описать до микроскопических подробностей весь тот мир, Из которого оно пришло. Абсолютно всё. Вплоть до мельчайших нюансов тамошней атмосферы, температуры, давления и прочих. Особенности почвы, особенности роста, особенности нюансов эволюции этого существа. Какой был там один год, какой другой. каким климатом он характеризовался, какие там биоценозы, какие там законы, какие там направления эволюции и в каком состоянии он сейчас находится, а в каком находился он раньше. Мало того, живое существо никогда не живет одно. Значит, если это дерево, значит при нем и внутри него будет множество всяких вирусов, бактериофагов, мобильных генетических элементов и прочее и прочее.
И мы уже знаем и можем дальше находить законы и закономерности связи проявления одного явления с другими. И так постепенно, из такого высокоинформативного материала, как дерево, в общем мы можем восстановить всю ту вселенную, со всей ее жизнью и со всей ее эволюцией.
В каждом элементе какой-то вселенной, это вся вселенная, если знать эти все законы, они все вполне познаваемы, в каждом элементе, как в капле, будет отражаться вся та вселенная. И поэтому, принесший какой-то предмет из этой другой вселенной, Дон Хуан раскрыл ее нам полностью. Либо, если оно возникло вдруг как-то и неоткуда, то этого не может быть, потому что в таком случае то, что создало этот предмет, должно было восстановить всю Вселенную от её первого мгновения со всеми её законами, самой возможностью такой эволюции, которая привела бы к таким условиям в том месте и в то время, где возник этот предмет, откуда он его вытащил.
Если же это просто Земля, но в каком-нибудь ее другом варианте, опять же, мы можем представить себе абсолютно контролируемое пространство, где мириады и мириады каких-нибудь нано-роботиков уже заполонили все пространство и взяли генетический сэмпл, код, ДНК у всего, что есть на Земле. И в принципе, если это деревяшка Земли, мы можем вычислить с очень вообще большой точностью в каком месте и в какое время эта деревяшка на земле росла. Какие у нее предки, к какому семейству она принадлежит. Даже когда из этой деревяшки что-то сделали, потому что полураспад изотопов, тонкое соотношение всех химических элементов, которое уникально для каждого конкретного места на земле. И это соотношение тоже основано на истории этого места, которое вполне познаваемо и рассчитываемо.
Так что в любом случае, за каким-либо достанным Доном Хуаном предметом вытягивается весь тот мир, со всей его истории, вытягивается вся та вселенная. Так что же это за предмет и откуда он его достал? Он где-то исчез, а здесь появился? Это было бы как бы самое простое, что он мог сделать. Если он достал что-то, чего реально не было в этом нашем мире, Очень хорошо это можно изучить и практически полностью восстановить тот другой мир и получить о нем знания, такие же как мы имеем о нашем мире.
Ну и возвращаясь к Цою, вот точно так же и со словом, и с ответом. Чтобы не ответил Цой, в принципе, зная его путь, его эволюцию при жизни на Земле, и соотнося его ответ с этим знанием, мы могли бы довольно точно в таком случае, по его единственному загробному ответу, восстановить его дальнейший путь и дальнейшую эволюцию его личности после смерти.
если бы она была. В ней бы тоже, как в капле, отражался бы весь его мир. Но простите, а какая это может быть эволюция? Даже на земле, перенеси Цоя, то же самое время, просто в другое место, тот же самый период развития человечества, тот же вид. Оставляем все его тело, весь его разум, все его творца, всю его личность, просто переносим его куда-нибудь там в деловые круги на Манхэттен.
Простите, это будет для него та же самая смерть, потому что ему там делать нечего. Он и творец, и человек другой культуры и другого пути. И для него в деловых кругах на Манхэттене это будет просто смерть при жизни. А ведь это вообще практически совершенно ничтожные изменения по сравнению со смертью. Всё остаётся при нём. Это даже не другая эпоха, это даже не другой вид.
А после смерти не останется ничего от разума, ничего от мозга, ничего от тела, ничего от генетики, ничего от миллион летней культуры и миллиард летнего развития вообще жизни на Земле. Так что же будет при этом с соем? При этом кто-то может сказать, что творец он как бы слишком индивидуален.
И та реальность, которая отражается в его творчестве, очень индивидуально в его творчестве преломляется. Да, так и есть, но дело в том, что...
В этом творческом преломлении, в этом его уникальном слове, как-то так получается, что реальность, которую он отражает, отражается даже еще лучше и точнее, чем у людей, не умеющих этого таланта. Это как перчатка, надетая на правую руку, с левой руки у Ахматовой. В этой творческой новизне и уникальности они схватывают Состояние мира еще лучше. И как раз-то с их слов его еще проще будет опознать. Опять же, здесь нужно учесть неоднозначность самих понятий. Я и сознание. Во всех настоящих религиях, которые говорят о перерождениях, эта тема очень хорошо проработана. Ведантизм, йога, буддизм. Они знают многоуровневость и тончайшие оттенки.
понятие я, понятие сознание, что выживает, что не выживает, что трансформируется, при каких условиях.
[01:03:18] Speaker A: Интересно бы все-таки это было спроецировать на наш уровень понимания сознания и реальности и все-таки ответить на Твой вопрос, было бы что-то, что осталось от Соя быть способным в принципе что-то нам ответить? Остаётся ли оно вообще способно отвечать? И если да, осталось ли что-то от художника Соя? Если это настолько тонкая материя, что даже на земле шаг вправо, шаг влево в жизни, в развитии, и он перестаёт быть художником или становится таким художником, который уже становится нам неинтересен, всё-таки, наверное, творчество Это какая-то тончайшая плёночка, сгущающаяся где-то на границе миров, и она точно не сохраняется ни при движении вниз, ни при движении вверх.
[01:04:07] Speaker B: Ну вот интересно, что, например, у Дона Хуана всё-таки в его учении есть идея смерти, и нет идеи перерождения. Этим оно очень сильно отличается от других настоящих религий.
[01:04:22] Speaker A: Как-то это можно объяснить?
[01:04:24] Speaker B: Да, я думаю вполне. Во-первых, методологически. Смерть стоит ключевым фактором мировоззрения и война. Смерть его подгоняет. Настолько, насколько возможно до максимума. Собирает его силы, интенсифицирует его путь. Ставит его в состояние шага над пропастью. В состояние, когда дается лишь одна попытка. Это принципиально меняет качество действия.
И мы видим, какую злую шутку играет глубоко вкоренившаяся идея перерождений каких-нибудь индуистов, индусов, которые там сидят на асфальте и ничего не делают, потому что у них еще бесконечная череда перерождений и им некуда спешить.
К тому же Дон Хуан оперирует как раз, говоря йогическим или буддийским языком, тем сферам нашего я, нашего сознания, нашей личности, которые действительно умирают при смерти, поэтому он тут не обманывает.
И изменение сознания в процессе духовного роста воина у Дунахуана описывается как качественные изменения, качественные трансформации, которые постепенно происходят с энергией и сознанием воина.
Но в принципе, наверное, их можно описать и по-другому. Их можно описать как поднятие самоидентификации, самовосприятия своей личности, своего сознания, своего я до того уровня, до тех слоев, которые уже не умирают. Просто другой язык описания процесса.
И надо здесь еще понимать, что когда мы сталкиваемся с таким вот учением, оно кажется нам настолько совершенным, идеальным и законченным, и от одного конца до другого полностью описывающее устройство мироздания и все возможные пути эволюции, что мы начинаем воспринимать его как что-то неизменное и законченное. Но на самом деле это не так.
Дон Хуан вообще не обязан был описывать абсолютно все мироздание, если это возможно. И это не значит, что будь еще какие-то части учения, он не описал бы какие-нибудь принципиально новые элементы мира, которые не вошли в те части, которые нам известны. И не факт, что он сам бы не эволюционировал дальше и не рассказал бы нам что-то, о чем не рассказывал до этого. Здесь и развитие, и учение, и познание мира, тоже нужно рассматривать как эволюционный процесс, как что-то динамичное и развивающееся, и постоянно совершенствующееся. Всё реальное может быть только таким, только развивающимся, только совершенствующимся. Это только в аврамических каких-нибудь псевдорелигиях у них есть канон, и они на этот канон молятся две тысячи лет. В реальном мире Законы духовного познания, они, в общем, такие же, как и законы творческого познания, такие же, как и законы научного познания. Так что, нам ничего не мешает предположить, что спросим мы у Дона Хуана что-нибудь насчет бессмертной сущности, он сказал бы, ребят, да, знаю я, есть такое. Но нам, для цели нашего конкретного пути и учения, эта информация не нужна, будет только мешать.
И вообще в том, что выживет, вы в любом случае сами себя не распознаете. А то, в чем вы распознали бы сами себя, то умрёт. А если вы не хотите, чтобы так было, то вот давайте работать и давайте эволюционировать. И тогда это теоретическое, югическое знание о том, что какие-то слои вашего духа не умрут, который вам сейчас совершенно не поможет, вам в рамках толтекского пути восхождения не нужно и не будет нужно, потому что вы естественным путем эволюционируете сами до этих слоев и обретете таким образом бессмертие. У меня возникла забавная идея. Что если бессмертный дух существует и это неперерабатываемый шлак мироздания. Просто для того, чтобы поднять эволюцию сознания, самосознания, духа и разума человека на такой уровень, на который он поднялся, уже как функция возникает вот эта нерастворимая монада духа. Но она возникает это не как что-то там священное и прекрасное, это как кораллы в море.
которые эволюционно возникли, когда биоценотические отношения были еще не настолько совершенны, как в более новых, современных биоценозах, где перерабатывается вся органика, а часть этих производных жизней живых существ откладывалась на вечно неперерабатываемое на дне море в виде кораллов.
Так же и с бессмертным духом, может быть в более совершенном варианте он бы тоже умирал и эти энергии бы перерабатывались, но вселенная несовершенна. И вот этот бессмертный дух после смерти как в аду ходит в бесконечной тьме непрекаянности и мучений, не потому что это наказание или вознаграждение, Миру абсолютно, абсолютно, сто процентов, даже таких понятий нет, ему абсолютно все равно, что на этом свете или на каком-то другом будет с вашим телом, с вашим разумом или с вашим духом. Это все детерминированно хаотические процессы переработки энергии, материи, все просто механические законы вселенной.
И вот как неперерабатываемые кораллы на дне моря, которые там и останутся, на всю дальнейшую историю существования Вселенной в виде кальцевых окаменелостей. Точно так же и дух. Это случайно с развитием сознания и самосознания эволюционно возникшая нерастворимая монада, которая всего лишь как бы энергетический неперерабатываемый шелак сознания.
И она выполнила свою функцию в процессе земной жизни человека. И дальше его судьба бесконечные блуждания во тьме до конца мироздания. Ну, просто так получилось, по физическим законам природы, что оно не растворяется, не перерабатывается. А через какую бесконечность ада будут проходить эти бессмертные Вечно блуждающие во тьме души, это в общем таких понятий у вселенных нет, так же как и на земле. Как и у природы нет понятий о том, что там чувствует тасманский дьявол в процессе того, как опухоль медленно разрастается по его лицу.
И вообще, Кастанеда умер, а его ученики тоже найдены в пустыне мёртвыми. Махатмы Рерихов выдуманные, судя по опубликованным дневникам с тем, что они якобы надиктовали. По мере того, как понимание, знание проникает в то, что было тайной, на месте другого мира, на месте бессмертия, к сожалению, остаётся ничего.
Вообще, очень хороший критерий, как пример объективной оценки каких-то высших знаний и умений, это, например, продолжительность жизни. Почему, если те, кто умели обращаться со своими энергиями, со своей природой, как бы как никто другой на Земле, они не прожили хоть немного дольше, максимального срока, который доступен для людей на Земле? Почему они умерли либо раньше, либо как все простые смертные? Почему они не смогли трансформировать свое тело так, чтобы оно прожило хоть немного дольше?
Конечно, у адептов абсолютно на всё есть свои придуманные ответы. Например, что у них было задание на свою жизнь, и вот они это задание к какому-то сроку выполнили. Пусть так, но эти люди и эти истории разбросаны по разным тысячелетиям, разным культурам.
Возможно весь спектр самых разных путей, заданий, самореализаций, способов взаимодействия и с материальным и энергетическим. Хоть у кого-то из них, ну просто статистически, практически, просто для примера.
Должно было быть такое задание, которое требует жизни, ну не обязательно даже в два раза дольше длинной жизни, хоть чуть-чуть дольше, ну там хотя бы до 120 дожить, чтобы доделать своё дело на Земле. Нет, почему-то всё заканчивается только той продолжительностью жизни, на которую были способны и обычные простые люди того времени.
А как же йогины с их работой и с телом, и с энергетикой, и с тысячелетиями совершенствуемым опытом жизни, питания и прочее, прочее, прочее. Где хоть один пример нормального, достоверно известного йогина, который прожил до 120 лет?
Так чтобы это был не мифологический пример, чтобы это были реальные исторические записи его взаимодействия с учениками с такого-то по какие-то годы, взаимодействия с властью китайской индуизмской цивилизации. Часто эти люди жили где-нибудь при дворах или, по крайней мере, были посещаемы людьми, годы жизни которых известны и взаимодействие с которыми может быть документировано не на мифологическом уровне. Вот я таких примеров не знаю.
Все умирают так, как они могли бы умереть, и не занимаясь ничем этим. Вот в чем я абсолютно уверен, при относительной уверенности во все остальные свои заключения и находки. Это в том, что если есть другие миры, то законы, которыми они управляются, и мир в целом абсолютно 100% антихристианский.
Одно из главных выводов, который я могу сказать, что сделал в своей жизни, это то, что христианское мировоззрение ни в какой своей части абсолютно не соотносится ни с какой реальностью или, возможно, реальностью, которая может существовать вообще в мультиверсе. Оно скорее инвертирует эту реальность. Это абсолютный, бессмысленный фейк.
Если хотите познать реальность, можете брать христианство, инвертировать его мировоззрение и от этого, по крайней мере, начинать отталкиваться в своих поисках. Оно скорее противоположно, чем соответствует христианскому мировидению, если уж вообще находить какие-то корреляции христианского мировоззрения с реальностью. И главное здесь это христианский романтизм, который, беря Начало самоихристианской религии пропитывает вообще всю европейскую западную культуру. Вот этот романтизм западной культуры это одно из самых, наверное, вредных, одно из самых губительных по своему воздействию явлений, порожденных вообще западноевропейской культурой. Романтизм это то, что нужно пытаться искоренять в себе любыми способами. При этом, искореняя романтизм, в наше время вы не будете оставаться на стороне грубого материализма, утилитаризма, практицизма. Они как раз и есть порождение романтизма с его дуалистическим мировоззрением. Идея любви, идея сострадания, Ими пропитана любая религия. Они основополагающий камень буддизма, так же как и христианства. Но там, в других настоящих религиях, они хоть как-то соединены с попыткой объективного объяснения реальности. Там это не христианский романтизм. И уходя от романтизма, нужно просто искать, если мы ищем настоящую живую этику, если мы ищем столпы настоящего духовного мировоззрения, если мы ищем место настоящей любви и состраданию в объективной реальности любого уровня, любого толка, то мы их можем находить путями истинного духовного познания и восхождения.
не обязательно замыкаться на христианском романтизме, оперирующем, в принципе, несуществующими понятиями. Чем они отличаются от христианского романтизма? Тем, что христианский романтизм идеалистическо-антропоцентричен. Отличие реальности, объективной реальности, любого плана, любого мира, в том, что в абсолютно любых мирах Как я понимаю, в самых духовных мирах законы этих миров также не приложены, как законы материального мира. И никогда, ни в каком случае, ни в каком из этих миров вообще ни одна молекула не свернет со своего пути для того, чтобы кого-то там, например, спасти.
[01:18:27] Speaker A: Но ведь в таком случае этот романтизм присущ и другим религиям, потому что везде кто-то там каким-то своим богам молится и кого-то о чём-то просит.
[01:18:38] Speaker B: Да, здесь, конечно, христианство не исключение. Все социальные религии или социальные секты, как я их называю, они, в общем, порождены одним и тем же сознанием, одной и той же человеческой потребностью, и они тут все одинаковые. Как называл их Бердяев это всё, небесная проекция земного утилитаризма, когда люди приходят и начинают своих невидимых друзей о чем-то там просить для себя и молиться. Тут, конечно, на этом уровне тут все социальные религии, все секты одинаковые, но у настоящих религий, лежащих в основе многих социальных религий Востока, у буддизма, ведантизма, там все-таки есть более-менее реальное понимание устройства.
объективной картины реальности, и там нет такого уж антропоцентричного романтизма, а в христианстве ничего кроме него вообще нет, наоборот. Вот, и чтобы искоренить этот христианский романтизм, нужно постараться как можно глубже понять, что никогда в этом мире ни один атом не отклониться для того, чтобы удовлетворить чьи-то потребности, чтобы сделать кому-то бонус. Любое человеческое существо Для мира это не то, что даже коалы в новозеландском лесу, где чисто хаотический процесс. Кого там оно сожрёт во время пожара, кого только травмирует, а кто спасётся. Любое живое, разумное и одухотворённое существо для этого мира, как любой атом, который совершает бролновские движения, сталкиваясь с другими частицами, То есть для мира нас не существует. Мы живем в хаосе. Только наш разум структурирует происходящие с нами явления, считая их то благословениями, то проклятиями. Всё остальное, любое упорядочивание этого хаоса определяется какими-то естественными причинами. Случайностями, нашими личными свойствами, тем, что люди сами создали своим трудом и своими усилиями.
естественными причинно-следственными законами мира, которые приводят к тому или другому исходу. Но не более того. Если завтра, чтобы вообще спасти всю Землю, весь человеческий род, с его культурой, разумом, вообще с миллиардами лет эволюции, жизни на Земле, которая привела к появлению нашего духа и нашей культуры, если потребуется как бы вне законов мира, приложив какую-то высшую волю, Просто отодвинуться в свое место один атом, этот атом не отодвинется. Все будет идти согласно законам природы. И весь наш мир никто не спасет отодвинув этот единый атом. Вот то, что я знаю абсолютно точно.
Ну, может быть даже не так. Может быть даже с оговорками. Может быть даже, например, существуют какие-то силы, которые, например, способны отодвинуть какой-то атом. Но опять же, они как бы статистически недостоверны.
И в человеческом мире таких сил больше. Как пишут рерихи об адхисаттвах, которые кому-то что-то передавали, кого-то спасали. Даже если это так, даже если они существуют. Какие мне кажется, что например Рокфеллер или Карнеги помогли большему количеству людей в своём меценатстве. И пожалуй большее количество людей просто выиграли крупные выигрыши в лотерею.
по абсолютно нормальным законам хаоса этого мира. Включая тех людей, кому эта помощь была действительно нужна. Вот, и поэтому, даже если существуют другие миры, там ситуация с выполнениями законов обстоит точно так же. То есть, никто не будет вас спасать за то, что вы светлый, просветленный человек, и даже за то, что вы можете много принести, например, человечеству.
или развитию мира. Нет. Шаг вправо, шаг влево, перемолитесь в мясорубке, так же, как и в нашем прекрасном материальном мире. Хотите куда-то двигаться, чего-то достигать, изучайте законы той реальности, так же, как и инженеры изучают законы этой, для того, чтобы делать самолеты такими, чтобы они не падали, и чтобы в них не погибать.
один шурупчик выйдет из строя и за вашу жизнь в любом из миров по любом из его законов никто и никогда не отвечает кроме вас самих с вашим шурупчиком и мало того даже концептуально фундаментально это видится глобально правильным устройством мира. Потому что, например, вы вот начинаете просить о чем-то, каких-нибудь своих невидимых друзей, какие-нибудь силы. И мы, например, предполагаем, что эти силы действительно существуют и что они могут, в принципе, сделать то, о чем мы просим.
Окей, вот эта сила пришла к вам, вы на собеседовании, вы просите, сидя перед ней и общаетесь с ней. И вы должны доказать ей почему она должна нарушить детерминированно хаотичную самоорганизацию того состояния мира, которое сейчас присутствует, волюнтаристически своей волей что-то изменить, потратить силы, потратить энергию и удовлетворить вашу просьбу. Вот докажите ей почему.
Вам чего-то не хватает? Окей. Вот вам несколько сот миллионов человек во всех странах мира, которым не хватает так и столько, что это просто пиздец какое-то по сравнению с вашей ситуацией, которые находятся в абсолютном аду и безнадежности.
Мало того, примеры будут приводиться не только с настоящего. Примеры будут приводиться со всей человеческой истории. Примеры будут приводиться с этих десятков и сотен миллионов несостоявшихся гениев, прекраснейших, более одухотворенных и переполненных несостоявшейся жизнью людей, которые Умирали в мировых войнах, в эпидемиях, в концлагерях. И к ним не применили никакие исключения из этих правил. Вы хотите, чтобы у вас была возможность что-то написать? А вы можете...
хотя бы приблизительно доказать, что Лермонтов не написал бы лучше, потому что он погиб в 27 лет, и к нему не было применено никакое исключение из чисто материалистических, детерминированно хаотических правил самоорганизации мира. Как всё шло, так и шло.
Вы тогда должны доказать, что вы достойнее стать этим самым исключением, чем например Мандельштам.
Кто-то более приспособлен к концлагерям, кто-то менее приспособлен к концлагерям. Но Цветаева, Мандельштам вообще дети романтического века. Другой эволюционной ступени, казалось бы, другого мира. Они как те интеллигентные мальчики, которые на этапах в концлагерях русских коммунаций не проживали двух недель. И вот вам хорошо бы тогда доказать, что вот как бы Мандельштам не просто умирая, умирая в несказанно чудовищном, непредставимом для него состоянии в аду концлагеря русских коммунаций, где на него стекала моча заключенных с верхних полок, которые уже не могли с них встать, и где что человек уже умер можно было определить, потому что с него начинают уползать все блохи. Вот что вы сейчас более достойны, чтобы вам сделать исключение из этого естественного хода развития событий, более достойный, чем был Мандельштам, например, чем была Цветаева и прочие, которые сгинули в коммунацовских концлагерях или что еще?
Если вы, например, мать, которая молится за своего ребенка, ну тут все совсем просто. Тут статистика остается статистикой.
Там какой-нибудь 15 век, четверть населения умирает от чумы, просто умирает.
Молились, что ли, меньше? Да, еще больше, чем сейчас молились. Люди были с менее яркой энергетикой, которая могла бы куда-то достать. Там люди были в 10 раз встречались в тех условиях, создавались более яркой энергетикой, яркой индивидуальностью, которая, если бы что-то существовало, даже статистически могла бы что-то подцепить и кого-то спасти.
Четверть населения, как не было. И в конце концов, чем человеческая мать отличается от матери, чем она может или должна отличаться от матери, с точки зрения мира, принадлежащей какому-нибудь другому виду, когда как-нибудь газель в природе рожает, ее выслеживает хищник и помогает ее детенышу родиться, просто из утропы зубами его вытаскивая, тут же волокя и на месте матери сжирая. Вот они типа как бы существа низшего порядка, там типа пусть будет так, а вам типа нужна преференция. Ничего подобного. И я уже не говорю о В этом последнем случае, кстати, о том, что это связано с моим общим постулатом об антихристианском устройстве мира в целом, некоторые его следствия. Я уже не говорю о том, что если мы хотим достичь взаимодействия с какими-то другими слоями реальности, здесь даже я не говорю о том, существуют они или нет.
Даже если мы пока что просто принимаем, что они существуют для того, чтобы развивать нашу логику дальше, не утверждая этого, то для того, чтобы как-то соприкасаться с этими другими мирами, другими реальностями, чтобы как-то включаться во взаимодействие с ними, как-то эволюционировать в их направлении, как-то овладевать пониманием законов тех миров, Нам нужно двигаться в одну сторону. Нам нужно уходить от человеческого. Потому что все человеческое максимально удалено от каких-либо других миров. То есть еще раз мир абсолютно антихристианский. Мир ультимативно не антропоцентричен. Поэтому с матерью и ее помирающим ребенком Здесь этот пример, это еще пример показательный того проблем, чего просто в принципе не существует ни в какой грани реальности, кроме человеческой. Потому что здесь человек это та же самая газель в природе, та же самая коала, вообще ничего большего. То есть, если и предположить, что существует какая-то эволюция, прогресс, какие-то другие формы, в какие-то другие реальности, нужно отталкиваться от этого человеческого, нужно уходить от него и искать, смотреть, эволюционировать в сторону от этого человеческого куда-то. Потому что, как бы, если кто-то где-то кого-то слышит и слушает, это нужно говорить не словами человека, не голосом человека, не заучивать проблемы в пространстве человеческого. Этого для Вселенной вообще не существует. Эта Вселенная то же самое, как и проблемы любого живого существа. То есть где там кого перемалывает, где там усыхает океан, где там кого поймали и едят, где там кто заболел и вымер весь вид или не вымер. Вот всё человеческое оно вот в этом, вот в этом пространстве находится тоже.
Это всё мир биологической, хаотической самоорганизации. И транслировать эти запросы, вопросы и проблемы куда-то вообще не имеет никакого смысла. Здесь только по христианскому антропоцентрическому мировоззрению человек отличается от всех явлений природы. На самом деле абсолютно ничем не отличается для мира.
И как-то однажды, когда мы были в Париже в сезон, я увидел эти толпы, которые просто как в трамвае наполняют места, вроде Версальского дворца, места, которые должны, по идее, быть культурой индивидуального восприятия. Вокруг желательно, чтобы вообще никого не было, или по крайней мере были какие-нибудь единицы людей.
А ты стоишь в очереди, которая пять раз огибает площадь перед Версальским дворцом. Просто с толпой каких-то там китаянок, голодящих арабов, идущих там всеми своими семействами туда и прочих, и прочих, и прочих. С абсолютно демократической всемирной толпой, попюлюс. И ты понимаешь, что смотреть на это, и созерцать, и пытаться что-то почувствовать. Вот в этой аристократической культуре смысла нет. Ты стоишь как в трамвае, и там просто одновременно сотни каких-то мобильных камер, смартфонов, фотоаппаратов вздымаются сотнями рук вверх, и что-то там одно и то же фотают. Металлическая табличка с подписью на каком-то бюсте, и в одном месте она просто стерта.
и некоторые буквы аж стерты. Ты понимаешь, что оно стерто просто миллионами миллионов пальцев, которые тыкались туда. И вот во всем этом ты понимаешь, что ты, в общем-то, муравей. И даже вот те Тысячи человек, которые умирают каждый день, каждый час, предположим, ты решил себе какую-нибудь преференцию выпросить. Вот с максимально приближенной к 100% вероятности, я могу сказать, что каждый день просто умирают тысячи людей, которые уникальнее тебя. И поэтому даже если мы не знаем как бы направление, куда двигать свое сознание, чтобы твоя просьба была услышана, множество и множество человек чисто статистически просто вероятностно даже вслепую продвинут свое сознание более верно в том направлении чем ты потому что когда так много людей это просто как муравьи которые найдут любую щель в мироздании но среди них и более полезные и для человечества наверное и для вечности и более творческие и более живые и более непосредственные и более душевно духовно и прочее прекрасный чем ты и таких наверное не просто боль много таких наверное много даже среди тех кто рождаются и умирают каждый и среди тех которые пытаются что-то у кого-то там просить каждый день ты в любом случае оказываешься просто замешанный перемолот в этой толпе так что тебя в любом случае не видно Поэтому любые концепции каких-то антропоцентрических богов, которые кого-то там слушают, у кого-то там что-то выполняют, это... они просто смешны, с любой точки зрения. Достаточно немного подумать, чтобы понять, что, в общем, нет никаких оснований, чтобы кто-то и что-то в этом мироздании вообще тебя слушало и как-то на это реагировало. Ты даже не сможешь эти обоснования изложить.
А если ты находишься в такой ситуации, что тебе кажется, что нужно, чтобы оно среагировало именно на тебя, то значит оно должно среагировать еще на тысячи таких же, как и ты. И на тысячи тех, которые были в истории таких же, как и ты. И лучше тебя во много раз в любом из направлений, которые ты предположишь важным для того, чтобы тебя услышали. А их не услышали. Иначе вы начнете как бы отклоняться статистически.
Кто, например, выигрывает в лотерею? Если бы хоть какая-то статистика направленного воздействия была и выигрывали те, кто, не знаю, те, кто должен написать какой-нибудь великий роман, а у него нет возможности, те, кто должен потратить деньги на том, что спасти там миллион людей, а у него нет возможности, то мы бы увидели, что есть какие-то статистические отклонения в тех, кто выигрывает лотерею и пускает их на благие, неотложные, великие дела. Но мы видим, что такой статистики нет вообще. В принципе, ни одного. Ноль. Плошной, статистический, хаотический фон.
И, кстати, вот этот вот элемент неантропоцентричности, который раскрывает реальные законы, по которым осуществляется взаимодействие между мирами, не в том смысле, что я утверждаю, что они реальные, а в том смысле, что как альтернативная версия того, как оно может быть устроено, я не утверждаю, что они нереальные тоже, я сейчас вообще говорю не об этом. Это мир Шамбалы, мир Бодхисаттв, в творениях Рериха в Агни-йоге. Там утверждается, что бодхисаттвы принципиально не вмешиваются, как правило, в человеческие дела на грубо-земном материальном уровне. Они действуют, например, влиянием на человеческое сознание. На каком-то уровне, например, дают человеку те светлые образы, которые могли бы служить ему ориентиром для духовных стремлений, духовной эволюции.
И в агни-йоге иногда встречаются примеры, что неожиданная помощь иногда приходит как бы анонимно от бодхисаттв, и они что-то действительно делают и на земном материальном уровне, но не очень много. И главное, что здесь препятствует такому взаимодействию, это кармические связи. Это уровень развития людей, духов.
на котором они уже должны следить за тем, чтобы не создавать какие-то новые кармические связи с материальной реальностью, когда свои кармические связи с ней они уже эволюционно превзошли, уже исчерпали. И поэтому Им остается работать с миром в основном на тех уровнях, где эти грубоматериальные и кармические связи уже не образуются новые. И в общем, если включить фантазию, это тоже видится правильным решением. Почему? Потому что такая помощь, она может быть как в анекдоте, где у женщины ребёнок утонул, и она взмолилась высшим силам, чтобы они вернули, чтобы море вернуло её ребёнка, и эти высшие силы откликнулись, большая волна образовалась в океане, выкатилась на берег и вынесла ей её живого ребёнка. Она сначала обрадовалась, кинулась, обняла его, а потом повернулась к морю и ко всем этим стихиям, и говорит, э, подождите, а у него ещё кепка на голове была. Где кепка?
Вот даже человеческая фантазия, если достаточно долго смотреть какие-нибудь американские фильмы, она уже очень, кстати, хорошо показывает, полно и разнообразно и очень правильно показывает все варианты человеческой глупости.
тупости, эгоизма, недалекости, неадекватности, во всем и бесконечном разнообразии. А мир, наверное, еще более разнообразен, чем фантазия этих режиссеров. Поэтому вот устроен мир, как он устроен. Работает пока детерминированная, хаотическая самоорганизация, спонтанная. Мир эволюционирует, вот и пусть эволюционирует. Вмешаетесь.
попытайтесь сделать добро и сейчас через 1-2 шага каких-то причинно-следственных взаимодействий когда-то в будущем через 3-4 шага получите такую коровью лепешку себе на голову за это добро и такие обвинения которые вам же предъявят причем это не обязательно что вы что-то там не предусмотрели Это какое-нибудь добро, которое по воле самих же людей станет, например, фашизмом через пару поколений и вас заодно в этот же фашизм и включит.
Вот такие прямые аналогии, например, если спрашивать, почему какие-то силы не спасали Пушкина, они тоже не работают прямо. Здесь тоже нужно учитывать некоторые нюансы. Кого, когда спасать, и точно мы ли уверены, что кого-то спасало и кого-то не спасало. Потому что если она действует не как абсолютная сила, если она действует как что-то, что создаёт, например, 5-процентный тренд отклонения, хотя бы, то здесь нужно, чтобы это существо оно все-таки было на грани того, чтобы этим спасением воспользоваться и изменить свою жизнь, например. Вот такие вот, например, какие-нибудь пятипроцентные тренды и их совсем уже сложно как-то выявить, статистически зарегистрировать. И, например, возьмем того же Пушкина.
Если мы хорошенько изучим его жизнь и его личность, мы поймем, что это был, мягко говоря, не самый просветленный человек. То есть он, может быть, имел как бы свою форму просветления, реализованную через стихосложение и через непосредственное видение мира, которое позволяло ему говорить в своих стихах более естественным языком, чем всем его современникам. Это имеет очень большое как бы внутрикультурное значение. Но здесь нам нужно оценивать личность и деятельность человека с точки зрения вечности. И с точки зрения вечности он все-таки довольно-таки локален. И он далеко не просветленный. И можно представить себе уровень духовного развития, который имеет тенденцию ближе взаимодействовать с теми силами от которых можно было бы ждать спасения чем в случае Пушкина скажем прямо и если мы возьмем и поднимем тот длинный список дуэлей на которые он вызывал и на которые он нарывался возникает вопрос что ну ладно вот в этом случае может быть его не убили бы например какая-то сила отвела пистолет Дантеса Но потом дальше был бы такой же длинный список дуэлей, что бесконечно спасать? Это, например, как если бы эта сила воплотилась на земле, взяла в руки жизнь какого-нибудь алкоголика и начала физически не давать ему пить. Ну, такого точно не бывает. У него десятки этих дуэлей были. Если предположить, что где-то когда-то эти силы вмешивались, чтобы предотвратить эти дуэли и убийство его на этих дуэлей, то в общем-то мы сейчас это доказать не можем, но возможности вмешательства чисто теоретически могли бы быть, потому что реально десятки дуэлей не состоялись или он на них не был убит, и только на этой своей последней дуэли с Дантесом он был убит. А не был бы убит, там может быть были бы и еще и дальше десятки этих дуэлей, в которых возможно был бы все равно убит.
Тут уж извините, какое вмешательство нам нужно, чтобы это предотвратить? Вообще полностью изменить этот мир? Чтобы боги сошли на землю, отобрали у всех пистолеты и внимательно следили, чтобы никто эти пистолеты не надыбал? И Пушкин всё время утверждал, что в молодости какая-то цыганка предсказала, что он будет убит каким-то белобрысым человеком. И самое критическое время его жизни это 37 лет.
Если он не будет убит в 37 лет, то он проживёт долгую жизнь и умрёт в старости. И вот Пушкин, вместо того, чтобы опираться на эти данные и избегать возможной опасности, он тестировал всё время жизнь. Он задирался к белобрысым людям и вызывал их на дуэль. Это была общеизвестная информация. Иногда друзья эти дуэли предотвращали, объясняя сами этим белобрысым людям, что Пушкин ведет с ним так себя задиристо, потому что вот у него было предсказание и он тестирует свою судьбу. А вы, товарищ, вот подходите под описание этой гадалки. Вы вот белобрысый, и поэтому он так вот задиристо с вами. Он как бы нарывается на то, чтобы проверить, убьете вы его или нет, поэтому вы, пожалуйста, его не убивайте. Давайте мы все это разрулим как-нибудь без дуэли. Вот так вот вел себя Пушкин.
И он знал всю свою жизнь об этой своей дате, о 37 годах, и ничего не сделал, чтобы избежать опасности, чтобы хотя бы дотянуть до 38. Причем он был человеком довольно суеверным, хотя и предполагал, что мир скорее всего логичнее объяснить из атеистического мировоззрения.
Ну и опять же, если мы попытаемся выстроить какую-то общую картину реальности, более-менее логичную, более-менее смысленную, в которую мы включим помощь этих вот высших сил и вообще какое-то взаимодействие с ними, в результате которого мы получаем что-то, что мы считаем мы должны получить, а не то, что автоматически самоорганизуется в детерминированно хаотическом материальном мире, то это будет мир, как вот со всеми этими чудесами Христа и всеми этими святыми в христианской мифологии. Они у меня вызывали вопрос, когда я только начинал свой путь познания в этом мире, там на первом курсе университета.
Вот какой-нибудь Иисус Христос кого-нибудь там, например, излечил. Кто-то был слепой, и он прозрел. Кто-то был хромой, и он начал ходить нормально. Кто-то был мертвый, и он воскрес.
Но вот эти люди, они же были таковыми не без причины, наверное. И если предположить систему реинкарнации, систему взросления духа и систему опыта и уроков, которые должны эти существа приобретать в процессе своей эволюции таким вот образом, они же, получается, эти уроки не извлекли и этот опыт не приобрели. И им все равно, наверное, придется проходить через вот эти же ступени или нет.
И, например, вернёмся к Пушкину. Например, эти силы спасают Пушкина. Теперь, когда он погиб, в опыте человечества, в его в том числе глубоком духовном опыте, есть понимание того, как нужно себя вести, как нельзя себя вести, более глубокое общее понимание неизбежности каких-то причинно-следственных законов, Это всё, хотим мы или не хотим, как-то влияет на дальнейшую эволюцию нашего менталитета, нашего сознания, нашей культуры. Как, не само по себе, как одна из песчинок, один из маленьких кирпичиков, бесконечной лестницы этой эволюции, бесконечно строящейся зданий человеческой культуры. Но играет свою роль. А теперь представим себе, что вопреки этих законов Пушкина какие-то силы спасают. И это как Нелепо, неправильно, против законов природы, уложенный в этом здании кирпичик. Через 200, 300, 400 лет этот неправильный кирпичик пусть немного, но отзовется. Другие путники, другие искатели истины, другие творцы, другие художники, в истории начнут вести себя чуть более глупо, волюнтаристично, бессмысленно. Чуть больше на 1%, на 5% начнут полагаться на этот мир, на случай, на какие-то силы, которые якобы их таких хороших должны спасти. И те силы, которые спасли Пушкина, таким образом возьмут на себя груз. Спасать, начать всех подряд, Или начать решать, ты достоин спасения, а ты нет. Или еще хуже и сложнее, ты достоин спасения, но вот это вот зараза безответственности, не относящаяся с нормальным, адекватным восприятием мира, в котором ты живешь.
Она начинает тебя как творческого человека разъедать. И мы, высшие силы, хотели бы тебя спасти, но мы видим, что после спасения Пушкина, вот ты достоин спасения, но нельзя этого делать. Потому что ты все более и более отклоняешься от реальности. И нужно преподать тебе урок. Нужно, чтобы ты понял, что нельзя делать, что тебе хочется и при этом ждать откуда-то спасения. Спаси одного, и вот это вот нездоровое отклонение в сознаниях, оно начнет нарастать.
И так, перебирая все возможные варианты каждого случая какого-то высшего воздействия, меняющего чисто статистически хаотическую картину просто материально самоорганизующейся реальности, мы приходим к выводу, если довести наше рассуждение до логического конца, мы приходим к выводу, что никакое такое вмешательство и воздействие, оно так или иначе, рано или поздно, не приведет к добру, не приведет к благу.
И мир нужно оставить вариться в хаосе его саморганизации, таким как есть. Потому что любое такое вмешательство, оно оставит неисправленной какую-то слабость, какое-то несовершенство, которое пусть не этим конкретным человеком, не в этом конкретном случае, где может быть исправить уже нельзя, но в другом, таком же подобном случае, должно быть исправлено, должно стать следующей эволюционной ступенькой.
И да, быть может, какие-то другие сферы куда-то вмешиваются и кого-то спасают. Но они спасают не потому, что из-за христианского гуманизма и не потому, что это такой хороший человек и он такие хорошие вещи делает для человечества. Нет. Если уж и есть такие силы и такие явления в этом мире, а я не говорю, что они есть, скорее всего их нет, но если есть, то они осуществляются согласно каким-то собственным планам этих сил и касаются тех людей или тех явлений, которые этим силам нужны, которые в них каким-то образом заинтересованы. И совершенно не касается просто очень хорошего или какого-нибудь духовного или гениального человека, который мог бы много чего еще сделать для человечества. Нет, если есть взаимодействие с этими силами у кого-то, оно вполне должно объясняться как бы небесной проекцией вполне материальных законов. Ну и еще, что более соответствует реальности, вот этого христианского романтического мира, где откуда-то с небес что-то приходит, слышит человека и исполняет его молитвы и просьбы, его вообще не существует. Но существует мир, в котором вы, как говорил дзен буддийский учитель, сами дорастаете до того, чтобы вступить в взаимодействие с какими-то силами, с какими-то энергиями. Сами находите вот эту бездверную дверь Мумона, о которой писал дзен буддийский просветленный. Сами овладеваете теми силами, рожденными из вашей природы, в соединении с уже существующими этими силами. Сами вступайте в контакт, если такой контакт возможен. И тогда уже сами обеспечивайте себе то, что вы хотите, то, что вам нужно. То есть здесь, опять же, мы уходим от волюнтаризма чисточеловеческой просьбы.
Единственный путь это раскрытие законов этих других реальностей и работа в рамках этих законов. Так же как вы в материальном мире, если хотите взлететь, вам нужно изучить законы аэродинамики и пройти долгий путь построения самолета, летательного устройства. И шурупчик у вас выпадет, вы упадете, разобьетесь, никто вас не спасет.
Точно так же во всех остальных реальностях нашей Вселенной, какие бы ни существовали, вы сами находите законы, позволяющий вам осуществить то, что вы хотите, находите методологию реализации этих законов, находите те силы, которые могли бы вам помочь их реализовать. Это могут быть вполне мистические силы, это могут быть вполне те силы, которые раньше люди называли богами. Но никакое исключение из законов природы здесь не предусматривается. Просто эти законы другого уровня, но это те же самые законы. И если вы на этом пути, в этих духовных сферах, неправильно, образно говоря, присоедините какой-нибудь энергетический винтик к вашему действию, вы можете точно так же разбиться, как если в материальном мире вы неправильно присоединили какой-нибудь винтик к вашему самолёту. И тоже никто вас не спасёт, и ни один энергетический атом не отклонится от своего пути, чтобы это сделать.
Поэтому может быть существуют духовные миры, может быть существуют духовные законы, которые позволят одухотворенному сознательному существу силой мысли, сознания, какой-то духовной работы чего-то добиваться нам в таком вот уровне. Но все эти миры абсолютно также антихристианско-неантропоцентричны. Они также требуют должной методологии, нормально работающая законами природы того уровня, с теми причинно-следственными взаимосвязями, которые там существуют. И никаких исключений этих законов, никаких личных просьб и волюнтаризмов и прочего на тех уровнях также не существует.
И так же как в технологической разработке или в научном исследовании, вам приходится опираться только на собственный труд, на собственную эволюцию знания, на собственное понимание.
И вы можете сделать самую фатальную ошибку в своих научных выводах, в своих исследованиях. И ни один атом во Вселенной не отклонится от своего пути, чтобы вам на эту ошибку указать. Только сами, только своим трудом, только через свои ошибки. Невозможно их исправить, если вы считаете ваши проблемы. Вот это все справедливо.
для любого из миров нашей вселенной и нашей мультивселенной, и вообще для любого из миров, который вообще теоретически может существовать в мироздании. Только одна часть мироздания сейчас реально соответствует антропоцентричной христианской романтической идеологии. Только одна грань мироздания является исключением из этой общей картины, из этого общего закона.
[01:54:49] Speaker A: И какая?
[01:54:51] Speaker B: Сам человеческий мир в развитых, демократических странах. То есть мир, построенный самими людьми. Только человеческий суд может быть гуманным, может оправдывать, может давать второй шанс. Только человеческое общество может назначать вам пособие, чтобы вы искали себя, чтоб вы не умирали с голоду. Только человеческий гуманизм позволяет существовать.
разнообразию концепций мира и мировосприятий, потому что люди своим технологическим развитием сами создали себе эту среду, своего человеческого мира, который им близок в развитых странах первого мира, в демократических странах. Во внешней реальности этого всего нет. Во внешней реальности до самых духовных молекулов вправо, молекулов влево, всё. Вас никто спасать не будет.
будете перемалываться по всем законам природы. С другой стороны, если вернуться к карме и какой-то высшей предопределённости, как её форме, то её не прослеживается не только на индивидуальном уровне, но и на социально-статистическом. С 20 века медицина начала прекрасно исправлять общую карму государств и народов.
кто-то там кого-то убивал десятками и сотнями миллионов, ввёл истребительные войны, в XX веке пошёл другим путём, и человеческое благополучие и продолжительность жизни, наличие всяких несчастей и болезней чётко коррелирует с теми материальными аспектами цивилизации, менталитета, который способен выстраивать эту цивилизацию.
но никак не с каким-то там накопленным кармическим опытом. Если еще в 19 веке средняя продолжительность жизни была 30 с чем-то лет, потому что детская смертность была такая, что из 10 детей двое выживали, а большинство умирало еще в младенческом возрасте, наверное, с какой-то мифологически-религиозной точки зрения это нужно для приобретение правильного кармического опыта и переработки своих грехов в прошлых жизнях и неправильных кармических наслоений. А как же в XX веке, куда делась эта работа человечества над собой, когда люди перестали умирать в таком количестве? Это же по идее наследники тех эпох, когда люди далеко не были праведниками.
Если есть какие-то действительно глобальные причинно-следственные связи, описываемые индивидуальными кармами, то они точно должны были бы проявляться статистически на уровне исторического груза отдельных наций. Но мы видим, что проявляется только одно. Уровень медицины, поднятие уровня жизни, социальной защиты, развитие той ментальности, которая здесь и сейчас практически обеспечивает долгую, здоровую и защищенную жизнь. И похоже, в рост духа людей не вмешивается ничто, даже карма. Если он и осуществляется, то он осуществляется, если есть какие-то переждения. И духовный рост от реинкарнации к реинкарнации то он осуществляется в естественном хаосе природы, как и любая форма эволюции. То есть, если мы найдем какие-то позитивные с нашей точки зрения причинно-следственные связи, какие-то законы природы, законы мироздания, которые в конце концов должны вывести нас к свету, должны вывести нас на следующий какой-то уровень развития, то эти законы не основываются на какой-то доброй светлой воле и на каких-то высших влияниях и воздействиях. И никакие добрые, светлые, высшие воли не контролируют наше вращение в этом хаосе мира. Мы от начала и до конца остаёмся в нём коалами в новозеландском лесу.
Не больше. Просто наше сознание и самосознание способны расти и учиться на всем бесконечном разнообразии получаемого нами опыта. Мы вращаемся в нашем мире. Одну жизнь это происходит или много жизней.
Совершенно как Брауновские движущиеся частицы, совершенно хаотично. Получаем один опыт, другой опыт. Где-то вдруг случайно померли, не оставили чего-нибудь человечеству, что могли бы оставить. Где-то повезло, выжили. Наше сознание приписывает этому действия каких-то высших сил, негативные или позитивные. Но никаких высших сил здесь нет. Мы просто берем из того хаоса, контакта с миром с которым соприкасаемся то что в принципе можем взять и на основе этого эволюционируем опять же настолько насколько сможем правильно мы интерпретируем этот опыт правильном ли мы направлении эволюционируем тоже нам никто ничего про это никогда не скажет не посоветует и не обратит в нужном направлении. Мы брошены в хаос этого мира и так же, как и все в эволюции этого мира, этим хаосом только растем. Если при этом на глобальном уровне мы видим общее глобальное какое-то усложнение, совершенствование, то вот значит на этом глобальном уровне и есть то, что мы можем хоть как-то назвать справедливостью мира.
Но совершенно точно, ни в каком случае и никогда не на личном уровне. И мало того, даже на этом глобальном уровне этот эволюционный, как бы позитивный эффект, похожий, его тоже не стоит воспринимать вот таким вот романтическим, христианско-антропоцентрическим способом. Возможно, он тоже не абсолютен. Нам повезло, что он есть. Это очень хорошо.
Но, возможно, и он как бы не незыблемый столб мироздания. Никто не следит и не контролирует, чтобы он был, и чтобы он был именно таким, каким мы его видим и ценим. Вот если меня спросят, что, на мой взгляд, является высшей, непререкаемой, абсолютной ценностью мира, самым главным законом, который оправдывает всё, соответственно, самой главной ценностью человеческой жизни, без которой весь мир со всем его существованием от самого начала возникновения Вселенной становится бессмысленным. И то, на что сводятся или должны сводиться любые реальные действенные концепции описания мира, как материальные, так и духовные, есть один общий принцип, которому, похоже, нужно построить главный храм.
Главный закон. Главный источник всего сущего и главная его цель. Этот принцип, это принцип эволюции.
Все, что есть в мире имеет смысл и значение только когда оно служит ступенькой эволюционного восхождения. Все сущее и все созданное имеет смысл только когда оно само является подножием следующей ступени эволюции. Эволюционным мирилом оцениваем и осознаем все. Вообще картина мира по мере обретения объективности Человечество движется постоянно от абсолютного к относительному. Все оказывается относительным. Сначала человек был центром мира, потом Земля была центром вселенной. Западная культура обладала исключительностью для христианского мировоззрения, по крайней мере. Ну, в принципе, для китайского. Их китайское тоже обладало исключительностью. Законы природы, квантовой неопределенности в теории относительности тоже оказываются относительными. Мы двигаемся от детерминизма к конвенционализму, потому что видим, что одни и те же явления более-менее одинаково эффективно описываются разными языками. В 20 веке Дон Хуан рассказывает нам, что смещая свою точку сборки, мы собираем и разбираем различные миры, Мир становится, по мере эволюции нашего сознания, наших воззрений, становится всё более динамичным и всё более относительным. И мы оказываемся не в центре мира, ни в какой его области, ни в культурной, ни в материальной, ни в личностной, ни в духовной. Мы оказываемся одним из составных его членов в более сложной системе, подвижной, многокомпонентной. Мы можем быть важным членом.
можем быть неважным, можем быть одним из равных. Это неважно. Но в любом случае мы движемся в картине реальности, где мы далеко не в центре мира. Мы его просто составная часть. И вот в этой относительности единственное абсолютное понятие, которое долго оставалось для меня абсолютным, это был принцип эволюции. Его можно приравнять к Богу. Его можно приравнять к высшей силе.
его можно приравнять к высшей справедливости потому что согласно принципу эволюции в конце концов рано или поздно конечно хаос может чисто статистически этому помешать и все например погибнет в ядерном пепле но если эволюционный принцип возобладает и будет дальше продолжать свою работу, рано или поздно мир организуется так, что все будет хорошо. Потому что мы видим, что мир, в принципе, уже несколько миллиардов лет это делает.
Но в последнее время я понимаю, что даже этот самый главный, самый основополагающий принцип идеализировать тоже нельзя. Я начинаю догадываться, что здесь тоже нет никакого Бога, что здесь тоже нет никакого направления, контролируемого чьей-то волей, духом, чьим-то разумом, которое стремится вот сделать так, чтобы все было хорошо.
Нет. Этот практически автоматический процесс тоже может привести нас туда, где нам совсем не понравится. Идеалистические воззрения о будущем, ради которого это все делается, они тоже оказываются, к сожалению, слишком антропоцентричны.
У меня по этому поводу даже возникла идея фантастического рассказа, где на земле происходит война, люди в подвиги отдают свои жизни во имя будущего, своих потомков, человечества. Каждый считает, что он прав. Но это при этом не такая война, как сейчас фашистская Россия ведет с Украиной, тут-то понятно. А такая война, просто война, как в 19 веке одно королевство с другим королевством вело.
там где в принципе каждый может оставаться при своем и вот из такой войны какой-нибудь солдат попадает в далекое будущее например там на 500 лет вперед и он видит что люди те самые потомки далекие дети его детей ради которых он бился и ради которых ради будущего которых он хотел и собирался отдать свою жизнь они стали такими существами, что вот при всем его как бы человеколюбии, он вообще не воспринимает этих людей, этих потомков, как существа его вида.
Для него они настолько чужие, настолько что-то чужеродное, непонятное. Он ничего против них не имеет, но биться тогда в свое время за это будущее, за этих людей, опять же, это то же самое, как если бы он бился и отдавал свою жизнь за каких-нибудь коал в австралийском лесу.
То есть он видит, что и вот эти противники, с которыми он бился, и их потомки, и его народа-потомки, они совершенно для него неразличимые инопланетяне, с которыми он имеет ничего общего, и уж точно не собирается отдавать за них свою жизнь, как и за весь этот их мир будущего, при всем его даже уважении к тому, что они там построили. Вот и я сейчас открываю этот Линкин ин, И вообще живя в обществе самого прогрессивного человечества, вижу эти тренды, где даже профессионализм и личный талант стоит на втором и третьем местах, а на первом месте, по мнению этих ученых, которые сейчас все со стандартными белозубыми улыбками, на первом месте стоят коммуникативные свойства. Коммуникабельность.
Они это теперь называют по-умному soft skills. Я бы назвал это просто социальной адаптивностью. Я вижу, что мир действительно движется эволюционно в сторону муравьев, в сторону насекомых. И я сейчас не уверен, что это действительно не самый оптимальный способ как бы эволюции. Специализация, социализация, Может быть то, что мы считаем человеческим, это был промежуточный этап эволюции, он сделал свое дело, и теперь миру нужно развитие сверхсложных социально-технологических систем, где свободный человеческий разум, личность, развитие в той форме, к которому мы привыкли в традиционных культурах, прошлых веках они такой системе будут только мешать отбирать время ресурсы энергию служить потенциально разрушительно непредсказуемым человеческим фактором и это не потому что эволюция человечества свернула не туда это на наш взгляд она свернула не туда а человеческого взгляда в эволюции у природы оказывается тоже нет это оказывается тоже антропоцентрическая романтизация ее Быть может через сто, тысячу, десять тысяч лет наша человеческая эволюция действительно сменится эволюцией насекомых, млекопитающих, двуногих насекомых, информационных насекомых, обогащенных, конечно, гипертрофированным головным мозгом, доставшимся им от эпох биологической эволюции и эволюции традиционных культур, но уже используемых Это свое сознание, разум, свое я, свой мозг. В мире, который я бы назвал столько же миром насекомых, сколько и миром людей. И в котором жить я бы совершенно точно отказался. И мало того, сейчас жить и творить ради того мира я бы точно не хотел.
Но от нас это не зависит. По крайней мере я сейчас вижу, что мир очень стремительно и интенсивно движется в этом направлении. В направлении мира двуногих насекомых. И мы не можем осуждать это направление и называть его правильным или неправильным, потому что вообще таких антропоцентрических понятий у мира нет. У него нет правильного и неправильного.
у него есть только направление развития, обусловленное законами природы, плюс подложка случайности, хаоса, животворящего и порождающего, на котором основана вся его самоорганизация. Даже если мы сейчас снова придем к концепции бессмертия нашего сознания, то, пожалуй, сюда тоже простирается идея относительности, которая становится Все более глобальный и всеобщий в нашем мировоззрении идея относительности даже того, что мы называем своим Я и что мы называем своим сознанием. И, кстати, вот эта идея относительности, она как раз-то древняя. Все реальные религиозные учения, Буддизм, ведантизм, они об этой относительности нашего «я» и относительности понятия «сознание» говорят нам уже много тысяч лет. Просто мы сами доросли до осознания этой относительности в других сферах реальности. Мы уже знаем о биологической относительности понятия нашего сознания или самосознания нашего «я».
Мы видим, насколько оно проявляется у разных людей. И как из мрака небытия оно возникает у животных разного уровня развития. Мы видим, как оно обусловлено культурой, местом и временем человека. В принципе, теперь мы можем представить его относительность и размытость, сложность, неоднозначность этого понятия на информационном уровне, которое в ближайшем будущем тоже будет реализовано, когда какой-нибудь генетической модификацией нашего мозга или вживлением каких-то посторонних технологических устройств мы сможем объединять, например, наше сознание с искусственным интеллектом, объединять несколько сознаний в одно. Мы можем, наблюдая за собой, проследить изменения нашего сознания, нашего Я, когда мы сами находимся в разных состояниях.
Один из крайних случаев, например, сознание и самосознание нас во сне и наяву. Многие религии же, имеющие разработанные концепции работы с сознанием и его совершенствование, говорят нам, насколько сложным многосоставным понятием является наше Я.
является наше сознание. Оно рассказывает нам, какая часть этого нашего Я умрет после смерти, какая выживет, и при каких условиях, и что оно из себя будет представлять. И цель работы над собой, духовного совершенствования, работы с сознанием в этих религиях, в этих учениях, является как раз поднятие нашего сознания, нашего Я до того уровня, которая уже будет бессмертным. И наша ассоциация себя с этим уровнем, потому что то, что мы сами называем своим «я», то, что мы сами считаем своим сознанием, в обычном своем сознании, То, что мы сами считаем самосознанием, в своем обычном уровне сознания, это все, конечно, полностью обусловлено, и это все умрет. И поэтому, например, даже когда Дон Хуан не рассказывал, о перерождении и бессмертии обычных людей, не совершивших ту работу, чтобы достичь того бессмертия, о котором говорил Дон Хан, почему он не рассказывал о том, что все бессмертны, в любом случае, вне зависимости от того, сольются они с беспредельностью или нет? Почему он не рассказывал о перерождениях? Почему он говорил, что те, кто не смогут совершить эту работу, Они умрут, поглощенные вселенским орлом. Потому что, в принципе, он, скорее всего, обращался к тому сознанию и к тем слушателям, которые действительно умрут. И, как у всякой настоящей религии, Все аспекты учения Дона Хуана, это все необходимые и достаточные аспекты любого настоящего учения для того, чтобы развить, расширить и поднять уровень своего сознания до такого уровня, чтобы ты его почувствовал, ты его сам осознал и самоидентифицировал себя с ним, потому что да, может быть оно есть у всех, но большинство людей в обычном своем сознании эти уровни своего я, эти уровни своего сознания никогда не ощущали, они не знают, что они у них есть, и они себя с ними не самоидентифицируют вообще. Поэтому, когда они умрут, для них это будет полная стопроцентная смерть. А то, что от них что-то там останется, так они и не знают, что у них это есть, то что от них отстанется. Мало того, У меня с земной точки зрения возникают вопросы как раз к тому, что останется, если что-то останется. Потому что я понимаю теперь, что это должно быть что-то настолько очищенное от всего того, что мы приобрели в этом мире, от всей нашей индивидуальности, от всего нашего теперешнего опыта, что позвольте а я действительно вот этот вот очищенный шаблон должен считать своим я в принципе можно представить себе такой же шаблон принадлежащий какому-нибудь другому человеку вот это несколько философский вопрос если взять просто самосознание я как существующего очищенное от всякого личного уникального опыта у каждого человека Оно будет как бы индивидуально. Каждый будет чувствовать, что Я — это Я. Внешний мир — это внешний мир. Но очищенное от личного индивидуального опыта, оно же может быть просто бесконечными копиями одного и того же универсального Я. Да, каждым отдельным существом оно будет восприниматься как его собственное Я. Но, извините, каждая копия программы, в которой просто запрограммировано, Такое самовосприятие тоже своё Я будет воспринимать как собственное Я. Может быть, на самом деле существует только одно Я, противоставляющее себя окружающему, противоставляющее себя не Я. В принципе, как концепции, может быть, это один единый океан Я, и каждое существо – это капли этого единого океана.
Если нет индивидуальных различий, если это всё теряется при смерти, то какая разница? Твоя капля будет существовать и называть себя Я и отличать себя от Не-Я или другие капли?
Вообще, наше видение реальности во всех тех сферах, которые сейчас освещены светом нашего разума, в тех сферах, где мы как бы объективно начинаем разбираться в том, что как устроено в этом мире, они все все больше двигают наше восприятие реальности от абсолютных концепций к относительным. И можно предположить, что это движение сохранится и в будущем. И, возможно, все те концепции нашего мировидения, которые были абсолютными – Вечность, Бог, Бессмертие, Дух – они все ложны в нашем их традиционном понимании. Это некие абсолютные концепции, которые в силу своей абсолютности не встраиваются в динамику развития мира. Вечное отодвигается все больше и больше в непознанное. В внестатистическое становится какой-то сверхмалой точкой. Голос Духа не управляет нами в какие-то продолжительные отрезки времени нашей жизни. Может быть, ему остается место в отдельные избранные точки бифуркации, в отдельные избранные моменты выбора, когда наше «Я» замирает между двумя равновозможными путями в состоянии такого равновесия, которое длится буквально мгновение, но именно в это мгновение, в этом равновесии он становится чувствительным к таким сверхмалым воздействиям.
что тогда к нему из бесконечности и приходит этот голос Духа и оказывает влияние на его выбор. Быть может, мы способны проявлять его только на пределе возможностей всех наших сил, самый последний момент, перед тем, как мир нас перемолит, перед тем, как он окажется сильнее, только в моменты, которые невозможно опознать статистически или каким-то научно познаваемым образом. Когда один человек, у которого нет этого голоса Духа, продержится на мгновение меньше, чем другой человек. И вот это вот мгновение самого страшного, последнего критического напряжения может быть, будет мгновением чисто духовной силы.
Но мы никогда не узнаем, почему один продержался на мгновение дольше, а другой на мгновение меньше. Мы никогда не узнаем, откуда пришла сила в эту самую последнюю секунду. А может быть всех этих абсолютных понятий, рожденных традиционными культурами и не существует вовсе, может быть наше чувство духа, Даже ощущение просветления, может быть, это тоже мифологический фантом? Почему оно просветляет только свою духовную реальность? Почему люди, обладающие этим просветлением, несут такую несусветную чушь, когда дело касается объективной реальности? Может быть, дух – это просто одна из форм такого синтетического мировосприятия, синтетического сознания?
Может, её конструирует наш мозг, как и любую другую форму своего мировосприятия и сознания. И только, может быть, ввиду этой синтетичности, художественно-религиозного восприятия реальности, мы её абсолютизируем. Потому что, понятно, в такой форме её осознания наш разум может создать такую картину мира, которую интеллектуально Добыть вообще невозможно, и не знаю, будет ли когда-нибудь возможно. Может быть только на следующем шаге эволюции. Она слишком глубока и синтетична. Это слишком высокоуровневое знание, сверхвысокоуровневое. Но при этом Исключение чисто интеллектуального аспекта такого знания, как оказалось, делает даже религиозное знание несовершенным. По крайней мере, у тех адептов, которые мне известны. И это же делает такое знание уязвимым. Оно делает людей слепыми к тому, что касается настоящего момента окружающей объективной реальности. Он их делает достаточно слепыми, часто каким-то пропагандистским конструкциям, к ложным мифологическим конструкциям, потому что такое знание, оно часто опирается на такие же высокоуровневые внутрикультурные конструкты, как Рерихи, который со своими прекрасными поэтически-религиозно-вдохновенными текстами считали мёртвым миром, например, американские газеты, только потому что это газеты демократического мира, и там есть естественная иерархия, высокого, низкого. И считали каким-то проявлением света и зарёй нового человечества, и новой расой коммунистические газеты. Только потому что, понятно, коммунистическая пропаганда, как сегодня северокорейская.
Там ничего, в общем-то, кроме этого поэтически вдохновенного нет. А сегодня весь этот поэтический героический эпос, он уже давно присвоен нацистами, коммунистами и фашистами. Только они разговаривают таким языком. И вот такие нюансы высокоуровневому сознанию отделить, как оказалось, бывает очень нелегко. Не знаю, может быть это не настоящие просветленные даже рейхи.
А может быть, если истина и существует, то она не передаётся даже теми религиозными описаниями, которые мы можем вообще воспринять в нашем обычном сознании. Может быть, истина снова ускользает и не передаётся даже каким-то определённым языком или определённой формой сознания и восприятия реальности.
Вот тут я обнаружил еще один фундаментальный закон. Практически такой же фундаментальный, как и верховенство принципа эволюции. И этот закон также связан с эволюционным принципом. Это правило. Этот закон я называю законом лишнего камня. Лучше назвать его принципом, а не законом. То есть он, конечно, не обязателен к исполнению, как законы природы. Он скорее типичен.
для эволюционного развития. Принцип лишнего камня. И вот истина, она подчиняется этому принципу. Мы не можем предсказать эволюционное направление развития на следующем этапе. Часто направление развития опирается на какой-то аспект, который раньше все считали лишним камнем, на который раньше никто не обращал внимания.
Поэтому моделирование никогда не сможет заменить настоящую реальность. Потому что в любой модели, которую бы мы не создали, то, что ляжет во главу угла следующего эволюционного витка, может не быть даже отдельной переменной, отдельной функции. Это будет что-то, что никто даже не замечает, никто на это не обращает внимания. И оно, этот лишний камень, становится во главу угла нового этапа эволюционного развития во всем биологии в культуре в эволюции духовного развития поэтому вполне возможно это будет не религиозное знание и религиозное духовное просветление как мы его знаем из традиционных культур и не интеллектуальное знание это будет что-то что сейчас мы назвали бы лишним камнем и оно ляжет во главу угла следующего этапа эволюции. Может быть это будет что-то синтетическое. Хорошо бы так было. Сейчас почему-то в нашем мире религиозное и интеллектуальное сознание очень сильно конфликтуют. И практически нет случаев, чтобы обе эти формы сознания, мировосприятия работали у одного и того же человека. Хотя в наше время Практически невероятно встретить человека, у которого настоящее религиозное сознание, не мифологический, эзотерический трэш. Так что встретить синтетического человека в наше время, это статистически абсолютно невозможно. И вот так же и с эволюцией, так же и с истиной. Здесь мы можем поставить знак равенства между направлением эволюции, по крайней мере не в сторону насекомых, а в сторону реального совершенствования как мы его представляем в наших светлых мечтах, такое, которое мы смогли сами бы принять. И вот оно будет лежать в форме сознания, в форме выражения, которое сейчас можно назвать таким вот лишним камнем, которое мы, в принципе, можем сейчас для себя представить, могли бы, но мы просто не представляем себе, что именно Его надо представлять, что именно оно станет тем краеугольным камнем будущей эволюции. Мы сейчас, наверное, на него просто не обращаем внимания. Для нас это сейчас лишний камень. Что-то ненужное, неприменимое и может быть даже бессмысленное. Большое древо с кривыми ветвями, рыхлой древесиной и горькими плодами и листьями из даотской притчи.
Крона которого не дает даже тени путнику, поэтому оно совершенно бесполезно.
[02:28:39] Speaker A: А может быть мир — это просто четырехмерный блок пространства-времени? И мы в этом блоке запечатаны навечно. Вот с точки зрения космологии наше четырехмерное пространство-время — это один такой монолитный как бы блок. Три временных измерения и одно... Ой.
Три пространственных измерения и одно временное. И всё это уже существует. Мы просто как бы перемещаемся по временной шкале. Мы даже не перемещаемся, это иллюзия. Просто состояние мира в один момент времени и следующий как бы просчитываются в соответствии с законами мироздания, в соответствии с причинно-следственными связями. И идёт градация правильно изменяющихся срезов по этой временной шкале.
Но с точки зрения космологии это все уже существует во временной шкале. И если рассматривать целиком этот четырехмерный пространственно-временной континуум, это будет такой уже готовый, неизменный, от первого мгновения существования Вселенной до последнего, такой пространственно-временной блок. И все. И все вопросы решены.
[02:29:54] Speaker B: Замечательная идея. В общем, она приводит нас Ньютонова-Лапласовому детерминизму снова.
[02:30:02] Speaker A: Мы можем его преодолеть немножко, конечно же, идеей мультиверса и одновременного существования бесконечного варианта Вселенной, которые, по крайней мере, через квантовую неопределенность вздоробятся каждый момент на бесконечное количество других вариантов. Но для Вселенной в целом-то эта бесконечность бесконечности вообще не проблема.
[02:30:26] Speaker B: Да, я как-то читал в степени Google вариантов мультиверса, и, кстати говоря, интуитивно я чувствую некоторую гармоничную верность такой концепции, потому что всё во Вселенной должно быть симметрично. Всё должно, аннигилируя, сводиться к тому же самому вакууму, к тому же самому как бы даже небытию.
К вакууму сводится всё пространственное энергетическое наполнение нашей Вселенной.
Материя аннигилируется антиматерией, все частицы с античастицами. Принцип суперсимметрии всё приводит к вакууму. А сам вакуум и пространственно-временные измерения, и всё остальное, что есть в бытии, что не аннигилирует, согласно принципу суперсимметрии, оно как бы теоретически аннигилирует, сводится к нулю, сводится к несуществованию, если сложить все варианты этого мультиверса.
То есть вот это бесконечное дробление вариантов сущего, вариантов бытия, которое только может существовать, оно это сущее как бы полностью исчерпывает. По крайней мере в рамках того, что может существовать в нашей Вселенной. И если это все суммировать, мы придем к неким 100%, которые в общем можно уравнять с изначальным состоянием, можно уравнять с небытием, можно уравнять с нулем.
То есть под существованием мы все-таки понимаем какую-то асимметрию. Что-то так или иначе однонаправленно уникальное. Суммация же всех вариантов мультиверса эту асимметрию полностью убирает. Эту уникальность и хоть какую-то однонаправленность сущего уничтожает.
Это как абстрактный перебор всех вариантов сущего, которые могли бы по законам нашего мироздания вообще стать реальностью. И перебрав и суммировав их все, мы прогоняем развитие этой реальности как какую-нибудь виртуальную модель, которая и не начинала существовать, которая всегда оставалась небытием. Это как такая форма фантомного существования небытия.
[02:32:41] Speaker A: Мне кажется, мы немножко неправильно оцениваем смерть ещё, потому что думая о жизни, думая о бытие, мы подсознательно сразу начинаем представлять что-то хорошее. Но можно ведь и представлять плохое, потому что если б бессмертие существовало, это было бы ловушка как для хорошего, так и для плохого.
Я представляю себе ситуацию, когда кому-то предлагают бессмертие, но это бессмертие должно быть даровано не только ему, должно быть даровано всем, всему человечеству. И ты уже готов согласиться, но тут тебе показывают что некоторые люди находятся в ужасе такого бесконечного ада. И ты знаешь, что если сейчас бессмертие будет даровано всем, этот ад для них не закончится, он будет продолжаться. А продолжение его, еще даже хотя бы на мгновение, оно чудовищно. И ты отказываешься от своего бессмертия, потому что не можешь допустить, чтобы тот ад, в котором находятся эти люди, продолжался для них.
[02:33:51] Speaker B: Да, поэтому когда смотрел старый немецкий фильм 40-х годов 20-го века, как бы про барона Мюнхгаузена, которому какой-то граф Калиостро в прошлом даровал бессмертие, то есть выполнил его желание, и он это бессмертие заказал очень умным способом, так как я для себя сам уже давно решил, И оказалось, не я один такой умный. Этот граф, который был бароном Мюнхгаузеном несколько столетий назад, он заказал свою бессмертие в такой формулировке. «Хочу жить и оставаться молодым до тех пор, пока я сам не решу это прекратить». Это очень-очень важное добавление. Потому что в каком-то фэнтези-фильме это тоже уже обыгрывалось, когда бессмертного куда-то там в железном кожухе на дно океана бросают, и он там просто не в состоянии даже шевелиться и дышать, просто сходит с ума столетиями там, по тысячу лет. Это просто непредставимый ужас для человеческого существа, потому что можно остаться где-нибудь запертым в аду, которая никогда не кончится. А в будущем тебя может выбросить вообще в открытый космос на веки, или на какую-нибудь безжизненную планету.
в безвоздушное пространство. Поэтому нужно всегда ставить себе возможность умереть. Продолжение жизни может оказаться таким ужасом, перед которым все остальные ужасы это просто детские истории.
Вообще не обязательно отмерять продолжительность жизни, продолжительность жизни своего физического тела. Если, например, представить себя проживающим какой-то свой любимый момент снова и снова, например, любимый месяц, и вот ты его проживаешь снова и снова, он возвращается, и после нескольких десятков раз ты увидишь, что оно становится каким-то сюрреализмом, какой-то бессмысленной парафанацией, что повторять дальше невозможно, всё. К сожалению, эта жизнь прошла, она уже себя исчерпала. Дух, сознание, они продолжают эволюционировать, и они не могут бесконечно проходить через одно и то же, им нужно что-то новое. Можно, конечно, как в дне сурка углубиться в детальное исследование каждого аспекта окружающей реальности, И, в общем-то, даже в небольшом посёлке, в небольшом городке, наверное, хватит на тысячу лет подробного изучения. Ещё и с учётом ограниченной человеческой памяти и ограниченной способности к осмыслению увиденного. Причём, у меня есть идея такой концепции вечного повторения какого-то момента, даже в условиях, когда человек забывает, что он повторяется и проживает его каждый раз, как в новый раз. Если мы говорим не о какой-то виртуальной модели, если мы говорим о настоящем сознании, настоящем духе, который Вселенная будет отбрасывать снова в какой-то момент, и он снова будет проживать какой-то свой любимый месяц и не оставлять ему в памяти предыдущее его проживание, все равно это не будет работать вечно. Это может быть будет работать долго, может быть это будет работать две тысячи лет, может быть десять тысяч лет, но тот глубокий духовный опыт, который будет постепенно накапливаться, он будет менять восприятие этого момента. И мне кажется, своим духовидением такой человек рано или поздно, когда-нибудь наступит такой эволюционный момент, что он начнёт чувствовать, что он в замкнутой петле повторения. Он начнёт подсознательно ощущать всю реализм происходящего.
Он всё равно придёт к этому неподвижному взгляду, устремлённому куда-то в бесконечность.
В рейриховских концепциях перерождения есть понятие духовного опыта, которое, в общем-то, мне очень близко. По крайней мере, я так оцениваю, и это ещё называют духовным возрастом. Так, мне кажется, я оцениваю уровень развития людей в принципе. Не остаётся памяти, не остаётся индивидуального от перерождения к перерождению. Но всё, что человек переживает, откладывается крупинками духовного опыта, крупинками духовного возраста. Подобие некоторого этого духовного опыта я ощущал на себе после чтения романов Достоевского. Это единственный, наверное, в мировой истории писатель, уровень которого был достаточен для того, чтобы в художественном произведении описывать духовно просветленных людей.
в христианской культуре, поэтому они сами не знали, что они духовно просветленные. Просто они такими родились, с таким уровнем развития. И вот я начинаю читать какой-нибудь роман Достоевского, и я его не читаю. Я просто сразу в него погружаюсь, и я его непосредственно переживаю. Я даже не знаю, какими словами он написан, я не вижу этих слов.
Потом, когда роман заканчивается, я выхожу из него. Я часто не помню даже той фактологии, которая там была. Я часто не могу припомнить даже имён главных героев. Во мне остаётся только этот глубинный опыт ещё одной прожитой жизни. А смерть здесь, в этом бесконечном пути вечного восхождения, я вижу как исправление текущего направления движения. В течение жизни человек накапливает комплексы, накапливает ошибки и с возрастом он как бы специализируется в своих ошибках, а потом в них закостеневает. Он становится очень специфично специализирован на своих несовершенствах, которые чем более развит человек, тем часто более труднозаметны и даже если заметны, как бы более трудно формулируемы и более трудно исправляемы. Жизнь здесь, если Видеть её как путь духовного развития, это как трасса, по которой несётся машина человеческой жизни. И несётся во многом вслепую. Чем развитее, совершеннее, чем более духовно зрел человек, тем он может как бы интуитивно, даже вслепую выровнять направление своей несущейся машины, чтобы никуда не врезаться в стены.
чтобы почувствовать направление дороги, направление развития, но никогда, даже у самого совершенного человека, это направление не бывает идеальным. И он постепенно отклоняется. И постепенно начинает биться о борта этой трассы. Начинает шаркать о них. Если её сознание ещё не достаточно закостенело и кристаллизовано, в принципе, он может это заметить и выровнять путь, более или менее. Но это изменение направлений, оно в реальности как бы находится в многомерном пространстве, оно очень многоуровнево. Если В одном месте он сможет что-то выровнять, в другом месте он же не сможет выровнять, и это уже определяется его сложившейся сущностью, например. И если бы он продолжил жить в бесконечности, он бы отклонялся от верного пути своего развития всё больше и больше, в том направлении, которое свойственно его теперешней личности.
А иногда бывает, что такой человек достигает некого ложного совершенства, который представляет из себя как бы совершенство замкнутого круга. Он входит в такую замкнутую дурную бесконечность, которая может быть сама по себе неплоха и сама по себе представляет какую-то форму вполне законченного совершенства.
Но опять же, если мы продлим её в бесконечность, возникнет вопрос, а что дальше? А зачем? А какой был всего этого смысл? Потому что тут теряется главная концепция. Концепция вечной эволюции, вечного восхождения. И тогда смерть тоже спасительна.
Она будет как приказ Александра Македонского, своей погрязшей в богатстве армии. И приказал он всё сжечь, и пошли они дальше. Хотя, смотря на новое направление эволюции, на людей вокруг себя, я вижу, что, возможно, я людей слишком идеализирую. Не все существа обладают такой природой, которая живее не бесконечно пришла бы к тому, что я описываю. Другие просто Хоть 10 тысяч лет оставались бы замечательно работающими винтиками системы, замечательной функцией, которую изредка только чуть-чуть нужно переучивать, на курсы повышения квалификации отправлять. Так что, например, для хомячков и насекомых Наверное, бессмертие было бы вполне нормально. Тут главное для них это физиология. Главное, чтобы они не старели. Если они будут стареть, они начнут задумываться и тут все эти вопросы начнутся. Если они будут всю эту вечность молоды и уровень гормонов будет соответствующий, они будут просто бесконечно раз в 20 лет размножаться, расти детей, снова размножаться, снова расти детей. Тут их смерть Также нужна эволюция, как и смерть всех других биологических существ, чтобы очистить жизненное пространство для новых вариаций. Здесь все-таки нужно различать, опять же, два различных вида, один из которых я могу назвать людьми духа, а другой людьми функции. Так же как и жизнь, так и смерть для них являются разными явлениями. Их нужно рассматривать отдельно. Смерть для людей духа и смерть для людей функции.
Оно как бы даже разные эволюционные значения имеет. Для людей функции биологически функциональны, как и для всех животных. И только для людей духа оно может нести духовно-экзистенциальный смысл, о котором я говорю. Но вообще, когда я говорю про Неадекватность восприятия объективной реальности людьми религиозного сознания — это всё-таки не всегда так. Вспомнил один дзенбуддийский рассказ про Кэйчу, знаменитого учителя дзен, который возглавлял главный храм в Киото. Однажды слуга принёс ему визитную карточку и сказал, что этот человек хочет его видеть. Кэйчу посмотрел — на карточке было написано «Китагаки, губернатор Киото».
Кэй Чу ответил «Я не знаю этого человека» и отказался принять его. Слуга отнес визитку обратно и, извинившись, передал слова мастера. Губернатор был не дурак, улыбнулся «Это моя ошибка», сказал он и зачеркнул слова губернатор Киота. «Попроси-ка своего учителя еще раз», спросил он. И когда ученик снова передал эту визитку, где было только имя.
радостно воскликнул а так это китагаки зови его сюда так что далеко не все и далеко не во всем неадекватный восприятие объективной реальности вообще главные мастера японских буддийских храмов оказываются на удивление близки просветлению одного такого человека я даже видел в одной передаче по телевизору это была передача про путешествия одного американского ведущего. Совершенно отвратно он вел себя как американец в худшем смысле этого слова. Он путешествовал по разным странам, разным культурам и народам.
И везде он просто строил себя американского дурачка-туриста. Это был его способ взаимодействия с миром. Это было совершенно тошнотворно. Он всегда практически казалось дурачицей. Ну не то, что он дурачился специально, но просто он делал всё настолько, как американский дурачок, как лох-турист, что это можно приравнять к дурачеству вообще.
И вот он, побывав в таком одном из главных храмов в Японии, по-моему в Токио где-то было, попросился, как всегда, приобщиться к тамошней культуре и посидеть вместе с монахами и помедитировать. И вот он сидел вместе с ними, медитировал, и все сидят с закрытыми глазами, а он типа приоткрывает глаза и типа так вот подсматривает. Ну, тоже идиота из себя строит.
И потом после этой часовой медитации он спросил у настоятеля этого монастыря, скажите, что в духовном плане я приобрел после часа медитации? И настоятель этого японского монастыря удивленно переспросил его, Вы меня спрашиваете, что вы приобрели после часа медитации? Это я бы должен у вас спросить, что вы приобрели после часа медитации? И я понял, что этот мастер, по крайней мере, не дурак. И, в общем-то, скорее всего, тоже близок к просветлению. То есть это не формальный мастер, это не какой-нибудь Далай Лама.
Здесь надо понимать, что для нас, как существ динамической природы, на всех уровнях своего существования, ни бессмертия, ни вечности, как чего-то неизменного, просто не может существовать, в принципе, по самой нашей природе и по природе мира. Это всё – иллюзорные абстракции.
Как-то в другом дзенском куане умирал самурай, и к нему пришёл дзенский учитель, что-то вроде такого дзен буддийского последнего причастия. Самурай хотел его прогнать, не хотел его слушать. Он сказал ему, я пришёл в этот мир один и уйду один. А учитель ответил, ты думаешь, что ты пришёл и уйдёшь? Позволь мне показать тебе путь, в котором нет прихода и ухода.
В этот момент самурай прозрел, он стал просветленным. Действительно, такое просветление — это дверь в мир, где нет прихода и ухода, но также неверно воспринимать его как что-то неподвижное, неизменное. Первое просветление бывает ярким и захватывающим, но, как говорится в другой дзенской притче, почему, когда бык выходит из огородки, не может выйти его хвост?
Потом всё-таки обыденная природа возвращается, и нужно работать над своим просветлением. Нужно проходить все 10 стадий поиска быка. Нужно его укреплять, нужно его углублять, расширять, постигать всё новые грани. Это всё равно эволюционный процесс. Также правильно описывали верерихи Нирвану в Агни-йоге.
Только извне это кажется неподвижным покоем. На самом деле это можно сравнить с настолько стремительным движением, что взгляд обычного человека уже перестает улавливать такую форму подвижности. Это как стремительно вращающийся волчок, который начинает казаться неподвижным.
У эволюции есть ещё один закон. Её ускорение. Каждая стадия эволюции ускоряется, становится быстрее, стремительнее предыдущей. То же самое происходит в процессе духовной эволюции. И с точки зрения обыденного сознания.
Может быть, там нет движения, потому что это движение другой формы, другого масштаба, другой скорости, других направлений. Может быть, бессмертие окажется чем-то неразличимым и недифференцированным. Но когда попадешь в тот мир, поймешь, что там тоже есть свои ступени, восхождение, свои градации, своя дифференцировка, свой путь, своя работа. В общем-то, основные законы не меняются. На любом уровне, в любой реальности, в любой сфере можно, пожалуй, различить два способа существования, два способа прохождения пути. Непрерывный, как бы эволюционный, и революционный, прерывистый. Этот непрерывный путь, например, Дон Хуан описывал Кастанеде в форме беспрерывности, как беспрерывное восприятие мира в нашем обыденном сознании. Когда он переводил его в другое сознание, Кастанеде отмечал, что оно прежде всего для обычного сознания регистрируется как разрывы непрерывности его восприятия реальности.
Это были как своего рода рождение и смерть, и снова рождение при жизни. Например, так же происходит, когда мы переходим от бодрствования ко сну и обратно. Мы как бы переходим из одной жизни в другую, из одной реальности в другую. Если бы мы жили вечно, Такие трансформации, не только эволюционные, но и революционные, даже, возможно, с нарушением беспрерывности нашего восприятия реальности, восприятия себя, они бы происходили. То есть ту функцию нарушения беспрерывности, которую сейчас для нас выполняет смерть, выполняли бы для нас какие-нибудь другие процессы, которые происходят с нами в процессе жизни.
Какое-нибудь тотальное изменение нашего сознания, в результате которого мы готовы были бы начать отсчитывать нашу жизнь с точки нового рождения.
А может быть люди ради обновления, ради того, чтобы не нести за собой бесконечно свой смертный груз индивидуального опыта, чтобы нести только те духовные накопления, которые отложились глубоко в них, сами бы искусственно создавали такую точку разрыва восприятия реальности, сами научились бы стирать механические накопления и начинать свою жизнь снова.
И так или иначе, как бы устроено не было мироздание, есть ли смерть или нет её, есть ли бессмертие или нет, остаются главные цели нашего пути.
Это расширение нашего сознания. Это личная эволюция. Эволюция, дополняемая периодическими революциями. Эволюция, в результате которой совершается синтез и происходит революционная трансформация. Разрыв в беспрерывности нашего развития, самосознание, восприятие реальности, переход на новый уровень, кардинальное изменение направления движения.
Если продолжить этот путь бесконечность, мы обязательно выйдем на надчеловеческий уровень. Потому что, если какой-нибудь высший разум предложит нам прожить нашу жизнь много-много-много раз, оставив всё это в нашем сознании, мы увидим, что, по сути, наше Я и наша жизнь складываются чередой хаотических случайных влияний, встреч, событий.
В другой жизни мы переезжаем в какой-нибудь другой город, и уже всё совершенно другое. Конечно, наше глубинное «я» остаётся таким же, но нам же дороги все нюансы, в том числе нашей памяти и всех людей, которые мы встретили в нашей жизни. А это всё даётся нам случайно, и получается нам как бы дорог хаотичный набор, формирующий нашу память и наше «я». Это кажется странным.
И так или иначе, наше человеческое приходит к синтезу этих хаотических событий, формирующих наши хаотические наборы памяти. И мы поднимаемся на следующую имперсональную ступеньку развития. Мне вот, кстати, всегда было интересно, когда я читаю описание существ каких-то других миров, например, у того же Дона Хуана, у Кастанеды, там, например, попадает туда Какой-нибудь человек, какой-нибудь путник находится неопределенно долгое время, а потом возвращается. И мне всегда было интересно, чем он там питался? Как добывают и перерабатывают энергию, необходимую для своего существования существа, которые в этих мирах обитают и те, которые туда попадают на достаточно долгое время. Они же все тоже должны быть озабочены ассимилированием и трансформацией энергии. Конечно, какой-нибудь изотерик скажет, о, это вообще не проблема, они все там существуют в избыточно бесконечных потоках энергии, но возникает другой вопрос, а может ли сама организация достичь таких сверхсложных состояний, как живые или разумные существа, без конкуренции за ресурсы. Потому что, по-моему, любая самоорганизация в любом из миров так или иначе опирается на конкуренцию и отбор. Потому что, ну, иначе просто эта вселенная бы заполнилась первыми же случайно возникающими и активно размножающимися формами структур, и все. Тот же вопрос ко всем бессмертным сущностям.
Если их бессмертное существование сопровождается какой-то формой любого мышления, любого самоосознания и восприятия реальности, переработки его информационной на любом уровне, это уже энергозатратный процесс. Тут для того, чтобы вечно существовать, нужно всё-таки как-то взаимодействовать с окружающей реальностью. Что-то принимать, что-то отдавать, как-то трансформировать — это уже динамический процесс. Скорее всего, включающий в себя какое-то развитие, какое-то изменение. Потому что окружающая реальность может быть всё-таки разной. Она, наверное, ни в каком из миров не гомогенная. А значит, и взаимодействие любой сущности с этими мирами дает какой-то разный опыт и этот разный опыт накапливается и его накопление уже дает внутренние изменения этой сущности бессмертной и здесь уже бессмертие перестает быть статично гомогенным просто как абстрактная данность это уже становится движением процессом развитием И чем же нам в результате представляется смерть? Есть смерть, как она видится изнутри и снаружи. Смерть снаружи – это просто рассеяние временной самоорганизованной сложности. Смерть изнутри – это просто отсутствие следующего кадра. Страх смерти сам по себе Не принадлежит смерти, он никак не связан со смертью как таковой. Страх смерти это явление жизни, причем биологической жизни. Одна из функций самосохранения биологической природы.
И перенесённый в сферу культуры, перенесённый в сферу сознания феномен развития нашего эго, личностного эго, как форма ментальной сегрегации от мира, форма самосохранения нашего Я, нашей индивидуальности. Духовно, в принципе, оно преодолевается вместе с преодолением замкнутой индивидуальности.
Может быть, на самом глубоком духовно-экзотенциальном уровне страх смерти тоже есть, по крайней мере, её нежелание, как глубинное осознание сущего, противоставляющее себя не сущему, и понимание того, что сущее должно продолжать существовать.
Тогда нежелание смерти останется и у существа, достигшего надличностного уровня развития. И, возможно, есть еще следующий уровень сознания, там где бытие и небытие осознаются двумя сторонами одной медали. И тогда уже становится совершенно все равно, быть частью сущего или не быть ей. А есть еще мир, где нет прихода и ухода.
Но с ним всегда остаётся вот эта вечная проблема быка. Всегда остаётся проблема сложности и многосоставности нашей природы. Разные части, которые живут вообще часто в непересекающихся мирах, движутся в своих направлениях. И не то, что противоречат, но совершенно не соотносятся друг с другом. Поэтому, когда бык выходит из огородки, Мы становимся перед дилеммой, которая начинает сниться в страшных снах, как какой-нибудь вопрос, который вообще не имеет разрешения, который будет длиться вечность. Проблема в том, что когда бык выходит из огородки, с ним не может выйти его хвост.
[03:00:04] Speaker A: Играет музыка.
[03:00:34] Speaker B: Редактор субтитров А.Семкин Корректор А.Егорова.
